Внешнее оформление сказки “Приключения Сидуана и Медерика” Золя
Как Вольтер к своему Эльдорадо и Свифт к стране благородных гуингмов, Золя к “царству счастливых” относится скептически. Принципы “идеального” общества неясны самому рассказчику. Золя подчеркивает только, что там нет ни маленьких, ни великих, ни богатых, ни бедных.
Единственная цель общественного строя – спокойствие, благоденствие, независимость граждан. Зато он очень ядовито высмеивает здесь общественную организацию, созданную в духе идей Прудона или утопии, близкой к ним. То, что королева “царства счастливых” решает
Кроме того, это позволяет ему легко объяснить провал эксперимента Примаверы биологической теорией борьбы видов.
Глава XV дает саркастическое описание жизни “образцовой школы” и результатов ее воспитания: “Три месяца ласки, взаимных поучений и режима воздержания
79). Перессорившись из-за методов совершенствования (каждый видел их в любимой пище), ибо “сколько животных, столько и мнений”, звери перегрызли друг друга, и вскоре осталось только несколько самых крупных, которые проглотили остальных.
Золя не скрывает, что, развенчивая “образцовую школу”, он смеется над теми теориями своего времени, которые “сулят совершенство и братство всем существам разных привычек и наклонностей”: “Ах, дорогие мои, ваш новый свет, та же тьма. Как и вчера, великая тайна ускользает от нас”. Тем не менее, он не отбрасывает веры в прогресс и посвящает свою повесть “человечеству”.
Вывод Золя напоминает концовку вольтеровского “Кандида”: отрекитесь от мудрствований: залог счастья – в любви и скромном труде. Сидуан берет в руки заступ, Медерик целует прекрасную Примаверу – в этом финале мораль повести.
Повесть о “Приключениях большого Сидуана и маленького Медерика” – лучшая в сборнике. Ее мотивы в трагическом аспекте повторяют другие “сказки”. Проклятье войне и царям, призыв к мирному труду хлебопашца – тема новеллы “Кровь”.
Четыре товарища в ночь после боя видят ужасные символические сны, реки крови, грозящие их поглотить, и приходят к решению – оставить жестокое ремесло солдата и уйти туда, “где плуги нуждаются в рабочей руке”.
Галлюцинаторная атмосфера “сказки”, колебания авторской мысли между осуждением “злой воли царей”, толкающих народы к взаимному истреблению, и признанием неизбежности войн в цепи биологического закона борьбы за существование – усложняют восприятие этой вещи, но не лишают ее антимилитаристского пафоса.
Социально-психологический этюд “Та, что любит меня” резко выделяется среди других “сказок” Золя своеобразием темы и ее трактовки, которые, конечно, могли бы вызвать недоумение и неудовольствие читателей консервативного еженедельника. Не случайно он не был принят “Фигаро”.
Бродячие артисты, секреты их ремесла и своеобразие нравов привлекли внимание многих современных Золя писателей. Уже романтик-гуманист Гюго наделил благороднейшим сердцем и трагической тайной шута Трибюле, сделал героями своих романов уличную плясунью Эсмеральду и балаганного актера Гуинплена. “Деклассированные персонажи” удовлетворяли демократические симпатии автора и, кроме того, помогали насытить произведение сюжетной и психологической оригинальностью, добиться романтической силы страстей и стилевых эффектов.