Влияние Карамзина на историческое творчество Пушкина
С 1816 года поэт начинает сходится с Карамзиным. В эту пору Карамзин выступал с публичными чтениями еще не изданной истории, нередко обсуждавшейся его учеными слушателями. Для молодого поэта такие собеседования были исключительно ценны. Интерес старших поэтов – Жуковского и Батюшкова – в эпохе князя Владимира отразился и на творческих замыслах их ученика.
Но мотивы русской древности Пушкин думал развивать не в торжественной эпической форме, а в излюбленном жанре комической поэмы, задуманной им еще в 1814 году.
Необычайные приключения
Глубоко чуждый монархическим тенденциям историографа, юный поэт увлекается преданиями о подвигах киевских витязей и запоминает
Все это отразилось в песнях большой поэмы, которую Пушкин начал писать в последний год своей лицейской жизни. У Карамзина летом 1816г. Пушкин встретил гусарского корнета Чаадаева. Чаадаев приходился внуком известному историку и дворянскому публицисту екатерининского времени князю Щербакову, видному собирателю рукописей и книг, автору “Летописи о многих мятежах” и “Повести о бывших в России самозванцах”.
Карамзин широко пользовался материалами “Истории Российской” Щербатова и с неизменной приветливостью принимал у себя внука своего видного предшественника. Сам Чаадаев, несмотря на свою молодость – ему было в то время 22 года, – уже принимал участие в крупнейших событиях современной истории: сражался под Бородином, Кульмом, Лейпцигом и Парижем. Военные походы не прерывали его напряженной умственной работы. Знакомство с ним Пушкина оказало огромное влияние на формирование мировоззрения поэта.
26 марта 1820 года была закончена последняя песнь “Руслана и Людмилы”. В эпоху создания поэмы чрезвычайно расширился круг исторических представлений Пушкина.
Шестая песнь “Руслана и Людмилы” уже дает первый очерк истолкования поэтом судеб России: подлинный герой для него прежде всего народен, органически слит со своей страной – убеждение, которое Пушкин сохранит до конца. Если его философия истории еще не сложилась в 1820 году в своих окончательных формах, перед нами уже выступает в заключительной песне “Руслана и Людмилы” певец могучих подъемов отечественной истории. На вершинах древнего сказания высится героический представитель народа, осуществляющий его историческую миссию.
Так, сохраняя традицию волшебно-рыцарского романа, Пушкин к концу поэмы по-новому сочетает фантастические элементы старославянской сказки с драматическими фактами древнерусской истории. В шестой песне поэма наиболее приближается к историческому повествованию: осада Киева печенегами уже представляет собой художественное преображение научного источника. Эта первая творческая переработка Карамзина.
Картина сражения, полная движения и пластически четкая в каждом своем эпизоде, уже возвещает знаменитую боевую картину 1828 года: “Горит восток зарею новой…” Пушкин особенно ценил эту последнюю песнь “Руслана”. Тон поэмы здесь заметно меняется. Фантастику сменяет история.
Сады Черномора заслонены подлинной картиной стольного города перед приступом неприятеля: …Киевляне Толпятся на стене градской И видят: в утреннем тумане Шатры белеют за рекой, Щиты, как зарево блистают; В полях наездники мелькают, Вдали подъемля черный прах; Идут походные телеги, Костры пылают на холмах. Беда: восстали печенеги! Это уже достоверное и точное описание войны X века с ее вооружением, тактикой и даже средствами сообщения. Это уже начало исторического реализма.
Картина обороны Киева предвещает баталистическую систему позднего Пушкина, изображавшего обычно расположение двух лагерей перед схваткой, – в “Полтаве”, “Делибаше”, “Путешествии в Арзум”. “В творческой эволюции Пушкина значение последней песни “Руслана” огромно. Здесь впервые у него выступает народ как действующая сила истории.
Он показан в своих тревогах, надеждах, борьбе и победе. В поэму вступает великая тема всенародной борьбы и славы. На последнем этапе своих баснословных странствий герой становится освободителем родины. Весь израненный в бою, он держит в деснице победный меч, избавивший великое княжество от порабощения.
Волшебная сказка приобретает историческую перспективу. “Преданья старины глубокой” перекликаются с современностью: сквозь яркую картину изгнания печенегов звучит тема избавления России от иноземного нашествия в 1812 году”. В поэму вплетаются стихи, прославлявшие еще в лицее великие события Отечественной войны. Руслан вырастает в носителя исторической миссии своего народа, и волшебная поэма завершается патриотическим аккордом.
Так легкий жанр веселого классицизма, развертываясь и устремляясь к прославлению освободительного подвига, приближается к последней стадии повествования к историческому реализму.