В. Кеппен – создатель нового социально-политического романа

В. Кеппен является одним из наиболее крупных, отличающихся масштабностью своего творчества писателей Германии. Он был более, чем на десять лет старше Г. Белля и в какой-то степени принадлежал к старшему, довоенному поколению немецких писателей. В этом смысле фигура Кеппена интересна тем, что в нем сошлись и лучшие традиции его старших современников – Г. Манна, Ф. Кафки, Б. Брехта, Дж.

Джойса, а также и традиции американской литературы.

Произведения, написанные Кеппеном в предвоенные годы, такие как “Несчастная любовь”, “Стена

качается” и пр. выдают его талант, но время оказалось неблагоприятно для дальнейшего творческого развития писателя. В. Кеппен надолго замолчал и во времена фашизма ничего не создал, и лишь после окончания войны он вновь создает романы, которые ставят его сразу же в первый ряд немецких писателей.

В его творчестве уже и раньше намечались те особенности, которые связывали его с новыми тенденциями литературы начала ХХ века. Будучи ярым брехтианцем, В. Кеппен пользовался теми средствами, которые Брехт ввел в немецкую литературу в пору его увлечения экспрессионизмом. Здесь следует отметить и большое творческое

родство Кеппена с Генрихом Манном, с его хлестской экспрессионистской сатирой, с мотивами зыбкости, ненадежности бытия Ф. Кафки.

В. Кеппен, хотя и не принадлежал к “группе 47”, но его книги были своеобразным ориентиром для нее. Так, впоследствие, многие критики отмечали, что творчество Г. Белля в чем-то является “производным” от творчества Кеппена, что именно Кеппен вводит в литературу сжатое повествовательное время, эмоциональную напряженность, пристрастие к символике, “кричащие”, яркие метафоры, лейтмотивные слова и пр., то, что, якобы, и Белль использует в своих романах.

Да, в какой-то степени можно проследить элементы сходства в прозе двух крупных писателей. Но тогда и Кеппена можно объявить “производным” от Кафки, Брехта, Джойса и т. д. Время формировало и поэтику, и язык, и внутреннюю “атмосферу” их произведений.

Когда А. Зачевский вполне справедливо отмечает серьезную роль Кеппена в создании жанра социально-политического романа, но при этом упрощает роль Белля-писателя в этом процессе, с этим трудно согласиться. Конечно, Белль был младшим современником Кеппена, но утверждение критика о том, что политическая проблематика в его творчестве в 50-е годы лишь намечается, и только “в 70-е годы в романе “Групповой портрет с дамой” и повести “Утраченная честь Катарины Блум” достигает высот политического звучания, приближаясь к Кеппену” (38, 110), далеко не справедливо. В любом рассказе, повести, романе ранних лет у Белля политическая проблематика, трактуемая то ли в остросоциальном, морально-этическом, либо в религиозном аспекте всегда составляла идейно-художественный костяк его произведений.

Об этом будет идти речь при подробном анализе творчества Белля в специальной главе нашей книги.

Не останавливаясь подробно на довоенных романах Кеппена – “Несчастная любовь” (1934, “Eine unglückliche Liebe”), и “Стена качается” (1939, “Die Mauer schwankt”), мы лишь пунктирно отметим те свойства его прозы, которые потом перешли в его зрелое творчество. В обоих романах герои – и юноша Фридрих, беззаветно влюбленный в бродячую актрису Сибиллу, и архитектор Иоганнес фон Зюде, стремящийся к исполнению своего долга,- это честные, порядочные, а потому одинокие, чуждые буржуазной среде люди. Оба героя внутренне несут в себе протест против своего окружения, но между ними и обществом присутствует неодолимая “стеклянная стена”- и эта метафора точно выражает суть обоих романов.

Здесь внутренняя чистота, цельность героев, их гуманизм сочетаются с их неуверенностью, зыбкостью их жизненных позиций, что накладывает свой отпечаток и на манеру писателя. Отсюда внутренняя эмоциональная напряженность прозы, избыточная образность, метафоричность, обилие символики.

Романы, написанные Кеппеном в послевоенные годы – “Голуби в траве” (1948), “Теплица” (1953) и “Смерть в Риме” (1954) дали критикам основание объявить, что “…с появлением романа “Голуби в траве” пространство литературного провинциализма значительно уменьшилось”.

Писатель созрел и как художник и как гражданин, немец-интеллигент, осознающий свою ответственность за происшедшие трагические события.

“Каждая написанная мною строка направлена против войны, против угнетения, бесчеловечности, убийства. Мои книги – это манифесты”- говорит Кеппен.

Побудительным моментом для появления этих книг была атмосфера послевоенной западногерманской действительности, когда бывшие нацисты “отряхнув” прах своих неимоверных, чудовищных преступлений, стали энергично вживаться в новый быт, проникать во все поры государственного аппарата и где-то в глубине души лелеять надежды на новый “реванш”. Это было настолько противно вообще любому человеческому сознанию, что вызвало всплеск сарказма, едкой сатиры, гротеска в творчестве целого ряда немецкий писателей. Определяющим свойством их прозы стал гневный протест; многие из них страстно, в едином порыве мысли и чувства протестовали против бесчеловечности войны, против тех, кто эту войну развязал, а теперь старается ее скорее забыть, снять с себя всякую ответственность за происшедшее, получше устроиться, получить выгодные должности.