В каких произведениях русской литературы созданы образы исторических деятелей и в чем их можно сопоставить с оценкой Толстым реаль­ных исторических лиц?

В каких произведениях русской литературы созданы образы историче­ских деятелей и в чем их можно сопоставить с оценкой Л. Н. Толстым реаль­ных исторических лиц?

В качестве литературного контекста могут быть привлечены следую­щие образы-персонажи: Емельян Пугачев в романе А. С. Пушкина «Ка­питанская дочка» и одноименной поэме С.А. Есенина, Иван Грозный в «Песне про купца Калашникова», императорский двор и генералы Кор­нилов, Деникин, Каледин в эпопее М.А. Шолохова «Тихий Дон», Сталин и Гитлер в романе-эпопее В. С. Гроссмана «Жизнь

и судьба» (две позиции по выбору учащегося).

Обосновывая свой выбор и сопоставляя героев в заданном направле­нии анализа, отметьте, что образ Пугачева у А.С. Пушкина, как и Напо­леона у Л. Н. Толстого, субъективен, не столько исторически конкретен, сколько подчинен авторской идее — показать трагедию «народного царя», являющегося порождением «русского бунта, бессмысленного и беспощад­ного». Самозванец опоэтизирован автором: он и добр, и гуманен, и спра­ведлив в отличие от своих ребят.

Укажите, что изображение Пугачева в «Капитанской дочке» и На­полеона в эпопее «Война и мир»

обусловлено писательской задачей: у Л. Н. Толстого — это развенчание наполеонизма, у А.С. Пушкина — поэ­тизация образа «вожатого». Обоим свойственны уникальные личностные качества, военный гений, честолюбие. Своеволие Пугачева проявляется в таком его заявлении: «Казнить так казнить, жаловать так жаловать: таков мой обычай…» При всей разности положения самозванца и французского императора оба показаны не только как исторические деятели, но и как люди в их взаимоотношениях с народом, челядью.

Взлет и падение также отличает характер их судьбы.

Расскажите, как в изображении Ивана Грозного у М. Ю. Лермонтова в «Песне про купца Калашникова» преобладает установка на стилизацию народных эпических произведений, а следовательно, на идеализацию. Как и французский император, русский царь своеволен: хочет — казнит, хо­чет — милует. Несправедливость решения царя относительно судьбы Ка­лашникова окупается его непререкаемым авторитетом в народной среде.

Вспомните, что в романе В. С. Гроссмана «Жизнь и судьба» Сталин и Гитлер выступают лишь безвольными рабами времени, заложниками созданных ими же обстоятельств. Гитлер сам породил волшебную палочку идеологии и сам в нее поверил. Сопоставление гротескно сниженных об­разов правителей двух великих народов дает автору возможность сравнить гитлеризм и сталинизм, которые должны быть осуждены и преодолены.

Обобщая сказанное, отметьте, что Наполеон у Толстого — маленький человек в сером сюртуке с «жирной грудью», «круглым животом», дрожа­нием икры левой ноги, Сталин у Гроссмана — рябой смуглолицый чело­век в длинной шинели («Штрума возмущало, что имя Сталина затмевало Ленина, его военный гений противопоставлялся гражданскому складу ле­нинского ума»). Эти вершители судеб не осознают силы народного духа.

C. Гроссман, следуя толстовским традициям, ориентирует читателя на постижение исторических закономерностей. Вознесенные на неви­данную высоту, кумиры становятся затем жертвами собственного народа.