В каких произведениях русской литературы созданы образы исторических деятелей и в чем их можно сопоставить с оценкой Толстым реаль­ных исторических лиц?

В каких произведениях русской литературы созданы образы историче­ских деятелей и в чем их можно сопоставить с оценкой Л. Н. Толстым реаль­ных исторических лиц?

В качестве литературного контекста могут быть привлечены следую­щие образы-персонажи: Емельян Пугачев в романе А. С. Пушкина “Ка­питанская дочка” и одноименной поэме С.А. Есенина, Иван Грозный в “Песне про купца Калашникова”, императорский двор и генералы Кор­нилов, Деникин, Каледин в эпопее М.А. Шолохова “Тихий Дон”, Сталин и Гитлер в романе-эпопее В. С. Гроссмана

“Жизнь и судьба” (две позиции по выбору учащегося).

Обосновывая свой выбор и сопоставляя героев в заданном направле­нии анализа, отметьте, что образ Пугачева у А.С. Пушкина, как и Напо­леона у Л. Н. Толстого, субъективен, не столько исторически конкретен, сколько подчинен авторской идее – показать трагедию “народного царя”, являющегося порождением “русского бунта, бессмысленного и беспощад­ного”. Самозванец опоэтизирован автором: он и добр, и гуманен, и спра­ведлив в отличие от своих ребят.

Укажите, что изображение Пугачева в “Капитанской дочке” и На­полеона в эпопее “Война и

мир” обусловлено писательской задачей: у Л. Н. Толстого – это развенчание наполеонизма, у А.С. Пушкина – поэ­тизация образа “вожатого”. Обоим свойственны уникальные личностные качества, военный гений, честолюбие. Своеволие Пугачева проявляется в таком его заявлении: “Казнить так казнить, жаловать так жаловать: таков мой обычай…” При всей разности положения самозванца и французского императора оба показаны не только как исторические деятели, но и как люди в их взаимоотношениях с народом, челядью.

Взлет и падение также отличает характер их судьбы.

Расскажите, как в изображении Ивана Грозного у М. Ю. Лермонтова в “Песне про купца Калашникова” преобладает установка на стилизацию народных эпических произведений, а следовательно, на идеализацию. Как и французский император, русский царь своеволен: хочет – казнит, хо­чет – милует. Несправедливость решения царя относительно судьбы Ка­лашникова окупается его непререкаемым авторитетом в народной среде.

Вспомните, что в романе В. С. Гроссмана “Жизнь и судьба” Сталин и Гитлер выступают лишь безвольными рабами времени, заложниками созданных ими же обстоятельств. Гитлер сам породил волшебную палочку идеологии и сам в нее поверил. Сопоставление гротескно сниженных об­разов правителей двух великих народов дает автору возможность сравнить гитлеризм и сталинизм, которые должны быть осуждены и преодолены.

Обобщая сказанное, отметьте, что Наполеон у Толстого – маленький человек в сером сюртуке с “жирной грудью”, “круглым животом”, дрожа­нием икры левой ноги, Сталин у Гроссмана – рябой смуглолицый чело­век в длинной шинели (“Штрума возмущало, что имя Сталина затмевало Ленина, его военный гений противопоставлялся гражданскому складу ле­нинского ума”). Эти вершители судеб не осознают силы народного духа.

C. Гроссман, следуя толстовским традициям, ориентирует читателя на постижение исторических закономерностей. Вознесенные на неви­данную высоту, кумиры становятся затем жертвами собственного народа.