В ЧЕМ Я ВИЖУ СХОДСТВО В РАЗМЫШЛЕНИЯХ ДВУХ ФИЛОСОФОВ – Ап. ГРИГОРЬЕВА И В. РОЗАНОВА

ОПЫТ КРИТИЧЕСКОЙ СТАТЬИ

В ЧЕМ Я ВИЖУ СХОДСТВО В РАЗМЫШЛЕНИЯХ ДВУХ ФИЛОСОФОВ – Ап. ГРИГОРЬЕВА И В. РОЗАНОВА

Следовать за мыслями великого человека есть наука самая замечательная.

Л. С. Пушкин

Действительно, нет пророков в своем Отечестве!

И порой судьбы этих пророков, как и их мысли, бывают удивительно сходны. Говоря это, я имела в виду двух русских философов Аполлона Григорьева и Василия Розанова. Эти очень тонкие, если не сказать великие, мыслители, к сожалению, не были поняты современниками и, увы, почти забыты сейчас.

И

самое интересное в их творчестве то, что, сохраняя свою индивидуальность, эти художники сумели выразить почти одинаковое отношение к вещам.

Например, оба писателя верят в безусловную необыкновенность русского народа – отсюда почвенничество Григорьева и это же – Розанова: “Посмотришь на русского человека острым глазом… Посмотрит он на тебя острым глазком… И все понятно.

И не надо никаких слов. Вот чего нельзя с иностранцем”.

Но Розанов, в отличие от Григорьева, увидел еще “оборотную сторону” русских: “Вот и я кончаю тем, что все русское начинаю ненавидеть… Это заспанные

лица, неметеные комнаты, немощеные улицы… Противно, противно” (уши Каренина?!).

Григорьев говорит об иррациональности человеческой натуры: “Для меня нет опытов, я вечно впадаю в стихийные стремления”. А Розанов так определяет стихийность: “Два ангела сидят у меня на плечах: ангел смерти и ангел слез. И их вечное пререкание – моя жизнь”.

То же, что Григорьев? То же, но – глубже.

Мысль о “суете сует” – мысль великой книги Экклезиаста – тоже находит свое отражение у философов. Она “возникает все явственнее и резче и неумолимей” перед Григорьевым; а Розанов говорит о суетности: “…Я не выношу самого шума”.

В вопросах отношения к Некрасову писатели расходится, но совсем немного. Для Григорьева он – “хоть и великий человек” (ударение на “хоть”, оставляя “великого человека”), а для Розанова – “хоть и великий человек” (ударение уже на “великого человека”, оставляя “хоть”). “…У Некрасова есть страниц десять стихов до того народных, как это не удавалось ни одному из наших поэтов и прозаиков”.

Отношение же Розанова к другим “народным обличителям” гораздо категоричнее. Вот как он отозвался о Щедрине: “Как “матерой волк”, он наелся русской крови и сытый отвалился в могилу”. А Григорьев указывает лишь на безверие писателей этого направления.

Но в целом Розанов и Григорьев – это гении созерцания. И девизом их творчества могли бы стать слова Василия Васильевича Розанова: “Малую травку родить – труднее, чем каменный дом разрушить…”