Урок этики для современников и потомков

Произведение за романом Ивана Нечуя-Левицкого “Князь Еремей Вишневецкий”
История Украины для Нечуя-Левицкого оставалась непочатым источником раздумий и творческих поисков, он считал позарез необходимым развивать национальное самосознание, был убежденный, что именно художественные произведения на тему исторического прошлого способны вызвать живую заинтересованность широких слоев украинского народа к своему прошлому.

Однако, изображая образы исторических лиц, писатель не склонен к их идеализации: авторская мысль стремится

осмыслить соотнесенность конкретных поступков героев с их значением для других людей. Эта позиция очень выразительно прослеживается в историческом романе “Князь Еремей Вишневецкий”. И Нечуй-Левицький, создавая образ главного героя, сердцем и умом ощущал никчемную сущность существования этого человека, который, не восприняв культурных и духовой традиций собственного народа, до самой смерти был его палачом, бессердечным им учителем Украины.

По моему мнению, именно на чувстве ответственности перед своими соотечественниками делает основное ударение писатель.

В центре произведения – исторические

события середины XVII столетия, когда до сих пор могущественная Сечь Посполитая, распространяя социальный и национально-религиозный гнет на восточных окраинах, прежде всего на Украине, служила причиной там решительного сопротивления народных масс. На фоне этих исторических событий мы видим постепенное вхождение внука знаменитого Байды-Вишневецького в великосветский круг и дальше непосредственную его войну с “сиромою” и казацкими повстанцами, которая воспринимается им как возможность утвердить себя на уважительных ролях в Польском государстве.

Уже на первых страницах произведения юный Еремей возникает эгоистическим, честолюбивым и корыстолюбивым человеком: “Моя гетманская булава – это земли безмерные, множество денег, войско…” Все время ощущается его пренебрежение к простому народу, к казацким законам: “Украина с гетманством, с казаками мне не приходится по душе…” Даже в выборе будущей жены Гризельды Замойской Вишневецкий руководствуется мысленным взором, насколько такой брак будет оказывать содействие его славе.

Но, стремясь к неделимой власти над людьми, постоянно доказывая право на это обогащение деспотией, герой повести не получил ожидаемой славы и не мог стать душевно щедрым или хотя бы душевно спокойным: его жизнь и талант, его огромная энергия были посвящены фальшивой идее. Так Нечуй-Левицкий подводит нас к пониманию внутренней драмы Вишневецкого. Для самого Еремея эта драма состоит в том, что он стал, как мечталось, королем.

Я же усматриваю трагедию Вишневецкого в пренебрежении знаменитых традиций родителей, что сделало из него человека без моральных принципов, без чувства патриотизма, циничного и наглого. Начинаешь понимать, как это страшно, когда такой человек имеет, кроме богатства, еще и власть!.. Вся дальнейшая история доказывала нам это не один раз.

Пренебрежение и презрение вызывает этот жалкий, никчемный и бессильный в своей злости людоненависник, когда забеспокоился, узнав, что войско Богдана Хмельницкого и Максима Кривоносая “взяло преимущество”, народ встал против своих угнетателей: “Что же теперь произойдет с Польшей, с Украиной? Неужели пропала Вишневетчина? Неужели пропадет и барщина и холопы будут свободные? Шляхту потоптали в болото, в топь!

И кто потоптал? Мои заистязаемые враги, Казаки и мои панщанники – холопы. Какой позор!..”.

В этом монологе – суть естества Вишневецкого. Мне кажется, это самое выразительное место в повести, так как в нем – и самохарактеристика. А еще – действительно стыд.

Только этот стыд, что вызрел в моей душе, – другого качества. Хотя я и понимаю, что историю не переписать, в ней были страницы низкого морального опущения со стороны украинцев, но потомок воспетого народом знаменитого Байды и митрополита Петра Могилы не имел права разрешить себе предательскую жизнь. Поэтому он и не имеет права называться сыном Украины, так как ничего, кроме презрения и стыда, по себе в памяти не оставляет.

И в этом – бесценный урок нравственности, что дает нам в своем романе И. С. Нечуй-Левицкий.