Творческое кредо Карпенко-Карого
Свое художественное кредо И. Карпенко-Карый высказал в монологе героя пьесы “Суета” Ивана Барильченко: “Может, я и в самом деле чудодей, может, мои мечты – суета. Сцена же мой кумир, театр – священный храм для меня! Только из театра, как из храма торговцев, нужно гнать и фарс, и оперетку, они – позор искусства, так как вкус портят и только радуются порокам!
Прочь их из театра! Метлой нужно их вымести. В театре играть должны только настоящую литературную драму, где страдание души человеческой беспокоит каменные сердца и, ледяное
Комедию нам дайте, комедию, которая бичует сатирой страшной всех, и смехом сквозь слезы смеется над пороками, и вынуждает людей мимо их воли стыдиться своих лихих поступков!..
Служит таким широким идеалам любви! Здесь можно иногда и поголодать, чтобы только уверенность иметь, что в самом деле ты несешь непорочно это знамя священное”. Всего из-под пера драматурга вышло 18 пьес. Согласно выводу театроведа Я. Мамонтова, драматургия И. Тобилевича была сориентирована
По подсчетам этого исследователя, к первому типу относятся десять произведений писателя (“Бурлака”, “Мартын Боруля”, “Сто тысяч”, “Хозяин”, “Выше Днепром”, “Суета”, “Житейское море” и некоторые другие), ко второй – восемь (“Бондаревна”, “Наймичка”, “Бесталанная”, “Гандзя” и др.).
Причем время появления реалистических и романтических пьес не делило творчество И. Тобилевича на два периода: такие два разных способа изображения действительности были характерны для него как для драматурга на протяжении всех двадцати пяти лет литературной работы. В пьесе “Хозяин” И. Карпенко-Карый выстраивает конфликт на типичной интриге – незаконной махинации: зажиточный землевладелец, который имеет много хлеба и скота, соглашается на предложение посредника Маюфеса спрятать на своих землях несколько тысяч овец якобы обанкротившегося капиталиста Михайлова (но банкротство здесь – удобная мошенническая комбинация). Всю жизнь Пузырь шел “за барышами вслепую, плевал на все и знать не хотел людской молвы”.
По такому же принципу живут и его помощники Феноген и Лихтаренко – так крутится “хозяйское колесо”, что “одних давит, а другие проскакивают”.
Терентий Пузырь кормит своих наймитов таким хлебом, который “ни отломать, ни укусить”, о пожертвовании средств на открытие памятника известному писателю он заявляет, что “Котляревский мне без надобности”, а после серьезной травмы советует вызвать (себе!) не врача, а фельдшера – дешевле же обойдется (и обошлось… смертью). Этот образ Карпенко-Карый выписал настолько ярко и рельефно, что некоторые тогдашние буржуа узнавали в нем себя. Афанасий Саксаганский: “Типов этих Карпенко знал совершенно, но одна черта действительно напоминала Терещенко: это сцена с халатом.
И вот к Карому подослали какого-то мужчину, который предлагал 30 тысяч за то, чтобы пьесу сняли с репертуара.
Конечно, Карпенко не согласился: его нельзя было купить”. На самом деле прототипом Пузыря был не конкретно Терещенко, об этом говорит И. Карпенко-Карый: “Мой “Хозяин” – не есть Терещенко. Все хозяева отрицательного типа познают себя в комедии, так как она написана со многих известных мне богачей”.
Итак, этот образ типичный, что является ярким признаком реалистического произведения. Социально-психологическая драма “Бесталанная” (1884) представляет уже романтическое творчество мастера. Любовный треугольник – хотя и не очень оригинальная, а все же вечная тема в драматургии: Игнат, будучи влюбленным в Варку, вступает в брак с Софией, а потом убивает ее.
Иван Карпенко-Карый отказался от сценически эффектных картин свадьбы, вместе с тем сосредоточил внимание на буднях молодой семьи, стремясь каждый поступок своих героев мотивировать психологически. Михаил Старицкий советовал автору дать прозрачнее в произведении ответ на вопрос “кто виноват?” (кстати, драма была названа сначала именно так) в убийстве, но Карпенко-Карый не согласился с этим: “Я взял жизнь. А в жизни драма не всегда разыгрывается по таким законам логики, чтобы не осталось места для вопроса “кто виноват?””.
Т. е. драматург остался верным художественной логике, цель которой не давать прямой и простой ответ на все вопросы жизни, а оставлять их открытыми для зрителя. Внимательное прочтение хотя бы одного из монологов Игната раскрывает самое главное в психологии конфликта, который даже для Карпенко-Карого был загадкой (кого же должен был убить Игнат – Софию или все же таки Варку?): “Гнат (один). …У меня теперь две души, и обе болят, ноют, щемят… Одну минуту мне жаль Софию и стыд ест глаза, а другу…. другую – вся душа, все мысли о Варке!
Я жалею Софию, я ей присягал в церкви… Я хочу забыть Варку – и не могу! Целую Софию – Варка перед глазами! Не вижу ее, кажется, жену люблю.
Увижу, услышу голос – забуду все и снова одурею”.
В драме “Бесталанная” действие четко ограничено сугубо бытовой сферой (без сомнения, из-за Емского указа 1878 г.). О гнетущей силе ограничений Карпенко-Карый пишет брату Панасу Саксаганскому, делая ударение на том, что писать о историческом прошлом, таком богатом на темы и интересном для читателя (зрителя), запрещено. Слова “запорожец”, “казак”, “родной край” – страшные для цензуры, поэтому если пьеса хорошо скомпонована и содержит эти слова, то лучше ее и не присылать цензуре – все равно не разрешат. Вот почему в украинских пьесах доминирует большей частью тема любви, приправленная танцами и песнями.
Несмотря на такие препятствия, Карпенко-Карый все же таки обратился к исторической тематике: пьесы “Бондаревна” (1884), “Мазепа” (1893, до сих пор не опубликована: рукописный оригинал находится в Петербурге), “Гандзя” (1902).
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...