Стихотворение “Смерть Поэта” первый поэтический отклик на гибель Пушкина
Ссылка Лермонтова на Кавказ за стихи на смерть Пушкина ознаменовала крутой перелом в его судьбе и творчестве. В последние четыре года поэтом созданы произведения, вошедшие в сокровищницу русской и мировой литературы. Стихотворение “Смерть Поэта” – первый и самый глубокий поэтический отклик на гибель Пушкина, созданный под непосредственным впечатлением от трагической вести в конце января – первых числах февраля 1837 г. С него началась известность Лермонтова как поэта, преемника великого Пушкина. “Пистолетный выстрел, убивший
“Смерть Поэта” – этапное произведение Лермонтова. Обращение к рассмотрению творческой предыстории “Смерти Поэта” дает наглядное представление об уникальном сочетании в лермонтовском творческом, процессе импровизационное и глубочайшей выношенности его зрелых творений. Это прежде всего относится к образу погибшего поэта, одинокого
Вскрывая глубинные связи трагедии Пушкина с последекабристской действительностью, Лермонтов находит в “Смерти Поэта” для их обозначения лапидарно-сжатое выражение в стихах, как будто отлитых из металла, например: “И умер он – с напрасной жаждой мщенья, С досадой тайною обманутых надежд”. Мотив “обманутых надежд”, столь значительный для современников Пушкина и Лермонтова, ставший одним из ключевых в “Смерти Поэта”, буквально “вырос” из предшествующей лермонтовской поэзии, постепенно выкристаллизовываясь в ней в устойчивые словосочетания: “И нет надежд – передо мной Блестит надменный… свет”; “Надежд пропал последний рой”; “В душе моей, как в океане, Надежд разбитых груз “лежит”.
Не менее характерен, для лермонтовской поэзии и мотив мщения, занимающий такое большое место в “Смерти Поэта”. В поэтическом отклике па французскую революцию 1830 г. юный поэт когда-то писал: “Есть суд земной и для царей”. В “Последнем сыне вольности мотив возмездия – один из центральных.
Такими же “выношенными” являются в “Смерти Поэта” и многие другие мотивы: рока, судьбы, “довременного конца”.
Образ Пушкина – центральный в стихотворении. С поразительной остротой и политической дерзостью Лермонтов поставил вопрос о трагической судьбе Поэта в условиях самодержавной России. Образ Поэта раскрывается не только в прямых оценках, но и через систему других образов, многопланово изображенный конфликт. Поначалу речь идет о столкновении поэта со светом, изображаемым как безликая масса.
Затем из нее выхватывается и показывается крупным планом фигура Дантеса – слепого орудия света в расправе с поэтом. В заключительных 16-ти строках поэт клеймит стоявшую за спиной Дантеса и света правящую верхушку, палачей “Свободы, Гения и Славы”. Именно к ним обращены пророческие слова поэта: “Но есть и божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждет…” Как обычно у Лермонтова, образные формулы “божий суд” и “грозный суд” многозначны и полисемантичны.
В них – вера не столько в высшую “небесную” справедливость, сколько в справедливость историческую, в возмездие народное.
В “Смерти Поэта” отчетливо выделяются три части. Первая, состоящая из 33 стихов, воспроизводит картину гонений и гибели великого поэта. Во второй, начинающейся словами: “И он убит – и взят могилой”, а кончающейся стихом: “И на устах его печать” (23 стиха), преобладают элегические интонации надгробного раздумья о трагической судьбе поэта. Третью часть образует шестнадцатистрочное “прибавление” – гражданская инвектива в адрес истинных виновников трагедии.
Есть в “Смерти Поэта” и еще одна композиционная особенность. Оно словно составлено из “блоков”: лирико-монологических, субъективно-выразительных – и объективно-изобразительных, сюжетно-повествовательных.
Переплетение противоположных начал характерно и для языка, стилистики стихотворения. В нем противостоят и дополняют друг друга две поэтические тональности: гражданственно-обличительная, ораторская, когда речь идет об убийцах поэта, и лирически-проникновенная, напевно-музыкальная, когда автор обращает слова любви и преклонения к “дивному гению”. Синтез в содержании и поэтике стихотворения полярных начал (любви и ненависти, лиризма и сатиры, гражданственности и элегичности, высокой торжественности и развенчивающей сниженное, ораторской приподнятости и задушевной проникновенности) обусловливает его сложную жанровую природу, не определяемую одномерно.
Одной из тем, заявленных в “Смерти Поэта” и получивших свое продолжение в лирике 1837-1841 гг., явилась тема, его назначения и судьбы – одна из главных в лирике Лермонтова. Уже в “Кинжале” (1838) намечена параллель между поэтом и кинжалом, мысль об их внутреннем родстве как могучих орудиях борьбы за высшие человеческие ценности. Эта параллель получает в “Поэте” (1838) свое развернутое раскрытие.
Продолжая традиции декабристов и Пушкина, Лермонтов ставит здесь и новые вопросы, рожденные последекабристской эпохой. В “Поэте” с особой наглядностью проявляется характерная для лермонтовской лирики “связь времен”. Своего рода диалог настоящего с прошлым и будущим придает “Поэту” черты исторической масштабности и эпичности.
Новый поворот тема поэта получает в стихотворении “Памяти А. И. Одоевского” (1839), написанном Лермонтовым при известии о смерти его друга-декабриста на Кавказе. Стихотворение подкупает задушевностью и естественностью разговорных интонаций. Самое ценное для Лермонтова в его друге – вера в людей и в будущее. Его судьба как поэта и гражданина трагична: “И свет не пощадил – и бог не спас!” И все же “Он сохранил и блеск лазурных глаз.
И звонкий детский смех, и речь живую, И веру гордую в людей и жизнь иную”.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...