Стиля и язык поэзии Шиллера

Следует особо остановиться на вопросах стиля и языка поэзии Шиллера в классический период. Рассмотренные выше лирические стихотворения и баллады, а также “Дон Карлос” и “Валленштейн”, явились произведениями, в которых оформились стилевые особенности, вытекавшие из общих эстетических и художественных позиций Шиллера в веймарские годы. При характеристике теории искусства немецкого классицизма мы указали, что Шиллер выдвигал в качестве обязательного закона поэзии, и лирики в особенности, требование “идеализации”, которое

касалось не только содержания произведений, но и их стиля.

Понятие “идеализации” в поэзии сложилось у Шиллера в конце 80-х начале 90-х годов XVIII века в результате критического пересмотра собственных юношеских произведений и сочинений других поэтов движения “бури и натиска”. В своей ранней лирике, в драме “Разбойники” и других произведениях молодой поэт следовал литературным принципам движения “бури и натиска”, представители которого в создании художественных образов, в композиции произведения, и отборе и оформлении языкового материала отвергали какие бы ТО ии было правила и ограничения

и стремились к полной свободе, переходившей подчас в крайний субъективизм.

Художественные принципы движения “бури и натиска” были двойственны и противоречивы. Они колебались между двумя полюсами: с одной стороны, выдвигался принцип приближения к реальной жизни, вплоть до натуралистического копирования ее; с другой – утверждалась свобода индивидуального творчества, полная независимость поэта от каких бы то ни было объективных влияний.

Так, в области литературного языка молодой Шиллер стремился к точному воспроизведению в поэзии языка народа с сохранением индивидуальных, диалектологических и профессиональных особенностей речи. Драма “Разбойники”, например, наполнена грубыми словами из разбойничьего жаргона и вульгарными циничными выражениями из лексикона “философии эгоизма” Франца Моора.

Подобная манера письма писателей “бури и натиска” имела известное положительное значение в смысле преодоления сухого гелертерского педантизма и книжности речи; она сыграла прогрессивную роль в деле приближения литературы к жизни простого народа. Но вместе с тем эти тенденции открыли широкую дорогу всякому субъективному произволу в понимании правил литературного языка и привели к грубому натурализму в произведениях многих писателей “бури и натиска”.

По мере отхода от движения этого направления Шиллер резко критиковал натуралистические и индивидуалистические тенденции этого литературного движения. В процессе этой критики, включавшей и осуждение его собственных художественных произведений, он постепенно приходит к утверждению закона “идеализации” в поэзии. Новые взгляды Шиллера в этом вопросе Достаточно ясно проявились в драме “Дон Карлос”, которая в отношении языка и стиля противопоставлялась самим автором в качестве “высокой трагедии” в стихах его прежним “мещанским” драмам в прозе.

Требование “идеализации” как закона поэзии вообще, и лирики в особенности, было сформулировано Шиллером в полемических статьях “О стихотворениях Бюргера” и “Защита рецензента” (1791).

Еще более развернуто высказался Шиллер о характере и значении поэтического языка в своих “Лекциях по эстетике”, читанных им в 1792-1793 учебном году для студентов Иенского университета. Первым и главным законом языка в поэзии Шиллер считает его “абстрактную природу” и “тяготение к всеобщности”, противостоящие индивидуальности. Нетрудно видеть, что такое определение последовательно вытекает из общего положения шиллеровской эстетики веймарского периода об “идеализации” жизненного материала, о возвышении его в поэзии над реальной жизнью.

Но Шиллер, как мы это видели при характеристике его статей по эстетике, всегда дополнял подобные общие отвлеченные определения требованиями творческой практики и в зависимости от них дополнял или видоизменял их. Так и в данном случае: сформулировав закон об “абстрактной природе языка”, он вместе с тем видит первую обязанность поэта в устранении этой абстрактности языка путем индивидуализации предметов и явлений. “Для того, – пишет Шиллер, – чтобы изображаемое явилось в истинном своем своеобразии, поэт должен стараться подавить тяготение к всеобщности, заложенное в природе его языка, противостоящего индивидуальности. Красота в поэзии есть свободная самодеятельность в природе, представленная средствами языка…

Свобода поэтического изображения покоится на независимости изображаемого от своеобразия языка изобразителя и внешней цели художественного произведения. Первой зависимости – зависимости от абстрактной природы языка поэт избегает, стараясь индивидуализировать предмет, например, часто называет часть вместо целого, действие вместо причины, так как это усиливает наглядность”. Конечно, Шиллер не всегда и не везде придерживался высказанных здесь положений, но в целом эта тенденция преобладала в классическом пе риоде его творчества.

Требование Шиллера об “идеализации” в поэзии носило противоречивый характер. С одной стороны, он понимает под этим требованием художественную объективность, типичность и пластичность образов, обобщение в противовес субъективизму в выражении мысли и чувств. Эта сторона шиллеровской “идеализации” по существу имела реалистический смысл.

Но, с другой стороны, это требование содержало и явно антиреалистические положения об искусственном смягчении и “возвышении” реальной действительности в поэзии, об условной стилизации жизненного материала буржуазного мира в духе гуманистических образов и гармоничных форм античного искусства.

Заслуги Шиллера в развитии общенационального немецкого литературного языка исключительно велики. Его драматические, лирические и другие произведения относятся, наравне с произведениями Лессинга, Гете и других представителей классического периода немецкой литературы, к выдающимся культурным ценностям немецкого народа. Подобно тому как Пушкин явился создателем современного общенационального русского литературного языка, так Лессинг, Гете и Шиллер явились создателями общенационального немецкого литературного языка.

Они дали в своих произведениях классические образцы его и определили его основные формы.

Особенно следует указать на четкость, с какой Шиллер выражает идейные стремления своих героев. Его язык отличается динамикой, энергией, страстностью, лирической проникновенностью. Шиллер был замечательным мастером в выражении духовной жизни человека, его мыслей, чувств, стремлений. Поэтическая речь Шиллера характеризуется огромным волевым напором, стремлением претворить слово в действие.

Эти черты языка великого художника сказались как в его поэзии, так в особенности в драме, где речи действующих лиц отражают все богатство языковых средств, которыми владел поэт.