Спор Пушкина Мицкевичем на примере стихотворений “Памятник Петру Великому” и “Медный всадник”

В одном из стихотворений петербургского цикла – “Памятник Петру Великому” – Мицкевич изобразил Пушкина и вложил в его уста вольнолюбивую, тираноборческую речь. Важно помнить, что когда было написано это стихотворение Мицкевича и когда оно появилось в печати (конец 1820-х и начало 1830-х годов), Пушкина за его “Стансы”, за неожиданно для него самого возникшие отношения с Николаем обвиняли в измене юношеским свободолюбивым идеалам. Мицкевич рассказал о своих встречах с русским поэтом в 1827-1828 годах.

Известно, что оба поэта встречались

множество раз, их связывала дружба, они говорили обо всем, и, несомненно, Пушкин рассказывал Мицкевичу о своем понимании политики Николая, о своих надеждах, о своих идеалах. В это же время он писал не только “Стансы”, но и “Арион”, где громогласно заявлял; “Я гимны прежние пою”.

Мицкевич понимал друга и верил ему, потому он и свидетельствовал: пет, не изменил русский гений своим убеждениям, он по-прежнему верен свободе. Вот почему Пушкин чувствовал себя обязанным откликнуться на этот поэтический привет, дать понять далекому другу, что до него дошли его добрые слова, что он знает о его свидетельстве.

Так в примечаниях к поэме “Медный всадник” появилась прямая ссылка на стихотворение Мицкевича – “Памятник Петру Великому”: “Смотри описание памятника в Мицкевиче”.

Однако Пушкин этим не ограничился. Мицкевич ведь не просто писал о вольнолюбии русского поэта, он это вольнолюбие изображал со своих романтических позиций и потому приписывал ему взгляды, с которыми Пушкин согласиться не мог. Большая часть стихотворения “Памятник Петру Великому” написана как “речь Пушкина”. Мицкевич вместе со своим другом, гуляя по Петербургу, остановился у Фальконетова памятника: “Гость молча озирал Петров колосс, И русский гений тихо произнес”.

В бумагах Пушкина сохранился сделанный им перевод значительной части этой речи. Зачем это делал Пушкин – мы не знаем. Ясно лишь одно – он очень внимательно отнесся к этому стихотворению Мицкевича. Характерно, что переведена была только первая, описательная часть этой речи:

Первому из царей, вершителю чудес, Вторая царица соорудила памятник. Уж царь, отлитый в образе великана, Сел на медный хребет буцефала И искал места, куда бы он мог въехать на коне, Но Петр на собственной земле не может стать, В отечестве ему не хватает простора; За пьедесталом для него послано за море, Послано вырвать на финляндском побережьи Глыбу гранита; она, по приказу государыни, Плывет по морю и бежит по земле И падает в городе навзничь перед царицей. Уже пьедестал готов: летит медный царь, Царь-кнутодержец в тоге римлянина; Конь вскакивает на стену гранита, Останавливается на самом краю и поднимается на дыбы.

На этом перевод обрывается. Дальше, по воле Мицкевича, Пушкин должен был с благоговением говорить о Марке Аврелии, который, как истый просвещенный монарх, противопоставлен Петру. Завершается “речь” “пророчеством”:

Царь Петр коня не укротил уздой, Во весь опор летит скакун литой, Топча людей, куда-то буйно рвется, Сметает все, не зная, где предел. Одним прыжком на край скалы взлетел, Вот-вот он рухнет вниз и разобьется. Но век прошел – стоит он, как стоял. Так водопад из недр гранитных скал Исторгнется и, скованный морозом, Висит над бездной, обратившись в лед.

Но если солнце вольности блеснет И с Запада весна придет к России Что станет с водопадом тирании?

Пушкин не согласился с подобным “пророчеством”: оно противоречило его убеждениям. Первым это отметил В. Д. Спасович. Приведя последние три строки “Пророчества”, Спасович писал: “Бешеный конь, кусающий удила, застывший водопад, повисший над пропастью, – это ведь сама Россия.

Не мог допустить русский патриот, что этот конь разобьется вдребезги; что весь каскад растает; что весь период реформ Петра должен быть признан недействительным, не бывшим, должен быть вычеркнут из истории; что вся реформа была, так сказать, навыворот”.

Вот почему в “Медном всаднике” Пушкин открыто противопоставил свое описание памятника и понимание его символики описанию и пониманию Мицкевича. Отрывок “речи” Пушкина, переведенный им, заканчивался стихами: “Конь вскакивает на стену гранита, останавливается на самом краю и поднимается на дыбы”. Продолжалась же она у Мицкевича так: “Бешеный конь уже приподнял копыта, – царь его не удерживает; конь гремит удилами.

Чувствуешь, что он полетит и разобьется вдребезги”. Отвечая Мицкевичу, Пушкин исправляет приписанную ему речь, высказывая свое подлинное мнение о памятнике – о седоке и коне:

Ужасен он в окрестной мгле! Какая дума на челе! Какая сила в нем сокрыта!

А в сем коне какой огонь! Куда ты скачешь, гордый конь, И где опустишь ты копыта?

Эмблема, выраженная в памятнике, предполагает единство седока и коня, однако очевидны различия в идейных функциях каждого из образов, составляющих единое целое. Русское самодержавие и Россия – понятия не тождественные. Коню не грозит опасность рухнуть в пропасть: “гордясь могучим седоком”, конь одолел многие тягчайшие препятствия, возникавшие на пути великих реформ и преобразований. И победа эта символизирована в крутой громаде гранита, на который мощно взлетел конь.

В первом произведении, посвященном Медному всаднику, – в радищевском “Письме другу, жительствующему в Тобольске” читаем: “Крутизна горы суть препятствия, кои Петр имел, производя в действо свои намерения”, простертая рука Петра “являет, что крепкия муж, преодолев все стремлению его противившиеся пороки, покров свой дает всем, чадами его называющимся”. Русская традиция оптимистически истолковывала символику памятника. Писатель-революционер в стремительном беге коня на крутую вершину горы видел торжество исторически себя оправдавших преобразований Петра.

Та же оптимистическая вера в будущее России, преобразованной Петром, и у Пушкина. Сразу после “Меднего всадника”, как бы обобщая и переводя на язык прозы то, что было запечатлено стихами, он писал: “Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, – при стуке топора и при громе пушек. Но войны, предпринятые Петром Великим, были благодетельны и плодотворны.

Успех народного преобразования был следствием Полтавской битвы, и европейское просвещение причалило к берегам завоеванной Невы”.

Путь, пройденный Россией за столетие (“прошло сто лет…”) не только подтвердил историческую закономерность петровской политики, но и обнажил многие противоречия русской жизни и обострил их до крайности. Что ждет Россию в будущем? Вопрос этот, остро волновавший русское общество после трагических событий 14 декабря 1825 года, постоянно стоял и перед Пушкиным.

Действительность еще не давала оснований для его конкретного решения. Оттого, отвергая пророчество Мицкевича (конь полетит в пропасть и разобьется вдребезги), Пушкин вопросом передает итог своих размышлений:

Куда ты скачешь, гордый конь, И где опустишь ты копыта? О мощный властелин судьбы! Не так ли ты над самой бездной, На высоте, уздой железной Россию поднял на дыбы?

Именно к этим словам Пушкин делает примечание: “Смотри описание памятника в Мицкевиче”. Подчеркивая свое несогласие с польским поэтом, Пушкин сознательно использует его образ бездны, придавая ему иной смысл: бездна не угрожает коню, он и сейчас – после ста лет – скачет стремительно вперед, ибо движение его не-1 одолимо. Мицкевич утверждал, что Петр не укротил во весь опор летевшего скакуна.

Пушкин поправляет: все было иначе – Петр “На высоте, уздой железной Россию поднял на дыбы”. Да, Россия за свое преобразование и новый путь заплатила дорогой ценой. И Пушкин это подчеркивает, ибо, как показала история, плата была и тяжелой и кровавой, но – необходимой.

Отвергая приписанное ему Мицкевичем пророчество о гибели водопада тирании, Пушкин не отрекался от вольнолюбивых взглядов, ио решительно не принимал романтической концепции польского поэта об истории и свободе. Важнейшие же политические проблемы – судьба самодержавия, неизбежность возникновения протеста против бесчеловечного самовластия – раскрывались, как мы видели, в сцене бунта Евгения, И примечательно, что и эта сцена соотнесена поэтом со стихами Мицкевича.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Спор Пушкина Мицкевичем на примере стихотворений “Памятник Петру Великому” и “Медный всадник”