Содержание “Пиковой дамы” Пушкина

В шедевре пушкинской прозы – повести “Пиковая дама” звучит новая в русской литературе тема большого города с его социальными различиями. Содержание “Пиковой дамы” относится к началу 30-х годов. Как и в ряде реалистических произведений Пушкина, в повести дан облик различных социально-исторических культур: XVIII века, воплощенного в образе старой графини, в ее воспоминаниях, времени самого поэта, времени упадка русской аристократии, прожигающей жизнь, развития буржуазных отношений и власти денег и появления разночинной интеллигенции,

представленной Германном.

Германн остро чувствует свою социальную ущербность и вместе с тем свое внутреннее превосходство над беспечными прожигателями жизни из среды аристократической молодежи. Для Германна деньги – это путь наверх, средство выдвижения из неизвестности, он честолюбив и загадочен, по словам Томского, “лицо истинно романтическое – у него профиль Наполеона, а душа Мефистофеля”. Германновский индивидуализм, тема губительного влияния золота на человека – все это черты новых, буржуазно-капиталистических отношений, вторгшихся в русскую дворянско-крепостническую действительность.

Пушкин

проницательно угадал порождаемые ими психологические драмы. Вместе с тем нарисованные в “Пиковой даме” картины быта столичного дворянского общества близки к изображению легкомысленных нравов клонившегося к упадку французского высшего общества времен регентства (“Арап Петра Великого”). Социальная коллизия “Пиковой дамы” была не только русским явлением; еще острее она проявилась на Западе, во Франции периода Реставрации, где большие успехи сделало развитие капитализма, но политически продолжалось господство дворянства, а молодежь из разночинной среды должна была пробиваться в жизни вопреки аристократическим предрассудкам и привилегиям.

Такова трагическая, как у Германна, судьба Жульена Сореля из романа “Красное и черное” Стендаля, который был знаком Пушкину, одобрившему роман за его реализм.

“Пиковая дама” – это типично петербургская повесть, предваряющая петербургские повести Гоголя и такой роман Достоевского, как “Преступление и наказание” (образ Германна – образ Раскольникова). Сам Достоевский говорил: “Мы пигмеи перед Пушкиным, нет уж между нами такого гения! Что за красота, что за сила в его фантазии. Недавно перечитал я его “Пиковую даму”.

Вот фантазия!.. Тонким анализом проследил он все движения Германна, все его мученья, все его надежды и, наконец, страшное, внезапное поражение”. С огромной силой выявились в “Пиковой даме” глубина и вместе с тем сжатость и строгость психологического анализа, стройность и логичность фабулы, драматизм без нарочитых романтических эффектов, точность и лаконичность стиля.

Проза Гоголя и Лермонтова вышла из “Повестей Белкина”, ИЗ “Пиковой дамы”. В письме к П. Д. Голохвастову в апреле 1873 г. Л. II. Толстой писал: “Давно ли вы перечитывали прозу Пушкина?

Сделайте мне дружбу,- прочтите сначала все “Повести Белкина”. Их надо изучать и изучать каждому писателю. Я на днях это сделал и не могу вам передать того благодетельного влияния, которое имело на меня это чтение”.

Во время поездки в Болдино Пушкин был свидетелем крестьянских волнений. Ближайшим их поводом была эпидемия холеры, но холерные бунты являлись выражением и общего недовольства закрепощенного крестьянства. Пушкин живо чувствовал антикрепостнические настроения народа. “Народ подавлен и раздражен”,- писал он Е. М. Хитрово.

В “Заметках о холере 1831 года” Пушкин записывает: “Народ ропщет… Мятежи вспыхивают то здесь, то там”. В августе 1831 г., глубоко потрясенный крестьянскими восстаниями и жестокими, беспощадными расправами с восставшими, Пушкин писал Вяземскому: “Когда в глазах такие трагедии, некогда думать о собачьей комедии нашей литературы”.

Крестьянская тема становится центральной и в прозе Пушкина 30-х годов. В Болдине он начинает “Историю села Горюхина” – обширное сатирическое повествование, в котором намеревается обрисовать постепенный упадок крепостной деревни, обнищание крестьянства, произвол помещиков и их управителей, крестьянский бунт. В стихотворении “Румяный критик мой…” показана безотрадная картина деревенского быта.