Сочинение-описание по картине И. Шишкина “Сосновый бор. Мачтовый лес в Вятской губернии”

Иван Шишкин – один из известнейших русских художников-реалистов второй половины 19 века. О Шишкине говорили: “Он реалист убежденный, реалист до мозга костей, глубоко чувствующий и горячо любящий природу…” Но при этом в своих полотнах художник конструирует пейзаж, театрализует его, предлагая некий “природный спектакль”.
В начале 1872 года на конкурсе, организованном Обществом поощрения художеств в Петербурге, Шишкин выступил с картиной “Мачтовый лес в Вятской губернии”. За нее он получил первую премию. Позже эта картина

была приобретена П. М. Третьяковым и вошла в состав его галереи.
Художник часто бывал у себя на родине, в Вятской губернии, где собирал материалы для новых своих произведений. Одна из поездок в Елабугу в 1871 году и подвигла его к написанию “Соснового бора”.
Для Шишкина, как и для его современников, образ природы был неотделим от идеи России, народа, его судьбы. В картине “Сосновый бор” нет ничего случайного, в том числе и время дня – полдень, выбранный, чтобы создать образ России в расцвете ее внутренних сил. Известный критик Стасов называл картины Шишкина “пейзажами для богатырей”.
Действительно, с этой картины на нас веет чем-то сказочным, былинным, мощным. Как будто это иллюстрация к повествованию о подвигах Ильи Муромца или Добрыни Никитича. На переднем плане мы видим устье ручья, плавно превращающееся в мелкое болотце, заводь. Сквозь прозрачную воду четко видно каменистое дно, песчаные, слегка размытые, берега.

По берегам ручья разбросаны камни, виднеются сухие коряги и размытые корни деревьев.
Чуть повыше растут деревья, берега покрыты травой, но вся растительность вокруг словно угнетена какой-то неведомой силой. Маленькая, чахлая елочка окружена унылыми пеньками, зловещие корни деревьев переплетаются над ними. Все это создает ощущение заколдованного леса, очарованного каким-то злым волшебником.
Развивает это ощущение и дальние планы картины. Так, на правом берегу, свободном от деревьев, мы видим останки ели, сломанной какой-то бурей. Хна ее уже пожелтела и кое-где осыпалась, корни почти целиком выкорчеваны из земли и покрыты мхом.

Какая неведомая сила здесь бушевала? На кого гневалась? Кого заколдовала, спрятав в этом суровом лесу?
Немного оживляют пейзаж белые цветы, растущие на левом берегу ручья. Но они затеняются соснами, заполнившими почти все дальнее пространство картины.
Художник довольно хорошо передал игру света и тени. Мы видим, что на переднем плане много солнечно света, он играет и бликует на траве, в воде. Мы замечаем тени деревьев, падающие на солнечный берег.

Солнце освещает нам и двух медвежат, сидящих под сосной на втором плане картины. Они высматривают что-то наверху дерева, может быть, в надежде полакомится медом.
Изображение таких деталей напоминает нам, что Шишкин, в первую очередь, художник-реалист, передающий красоту природы своего родного края, России.
Ведущим мотивом, настроением этой картины, на мой взгляд, является настроение тревожности, пасмурности, неспокойствия. Думаю, главную роль в создании такого ощущения играет небо. Оно готовится к дождю, который вот-вот, по моим ощущениям, должен разразиться над соснами.

Солнце настолько ярко светит в небе (мы видим большое огненно-белое пятно), что плавно переходит в пасмурные, грязно-фиолетовые тона предгрозовой стихии.
На этом фоне тревожным знаком, даже зловещим предупреждением, выглядит коршун, парящий в небе. Он приближается к переднему плану картины, словно высматривая добычу. Все вместе – контрастно-темное небо и эта хищная птица – опять возвращают нас в ощущение сказочности всего изображенного на полотне.
В цветовой гамме картины гармонично сочетаются оттенки зеленого и коричневого. По контрасту с ними изображено грязно-фиолетовое небо с белыми пятнами света.
В целом, мне кажется, что Шишкин писал эту картину с огромной любовью к своей родине, к России в целом. Он видел ее прелесть не в “штампованных деталях”, “прилизанном облике”, но в каждом ее проявлении. Вообще, мне кажется, этот художник понимал красоту очень широко.

В немного неуютном, тревожном пейзаже своей родины он увидел особую прелесть России, выражение ее силы, мощи, показал тесную связь родной природы с русским человеком.
Близкий друг И. Шишкина, тоже большой художник, Крамской писал о “Сосновом боре”: “Он (то есть Шишкин) написал вещь хорошую до такой степени, что, оставаясь все-таки самим собой, он еще не сделал ничего равного настоящему. Это есть чрезвычайно характеристическое произведение нашей пейзажной живописи”. С этими словами художника я полностью согласна.