Сочинение на тему: Своеобразие конфликта в романе Замятина “Мы”
Своеобразие конфликта в романе Е. И. Замятина “Мы”
Труд художника слова – не профессия, а тяжелое бремя, можно сказать, образ жизни. Писатель постоянно раздираем противоречиями, хотя и стремится к гармонии; жаждет понимания, однако нередко остается непонятым современниками; он втайне мечтает о “покое и воле”, но находит их только в “буре”, не умея останавливаться на достигнутом и даже боясь любой остановки “благодушества”. И вот один борец за всеобщее счастье, за установление справедливости на земле, переживший
А все почему? Как уже отмечалось не одним критиком, талантливому писателю дано увидеть и показать (наверное, каким-то внутренним взором) даже больше, чем сам он предполагает или знает. Так и Евгению Замятину, основным врагом которого, по его же утверждению, была и будет энтропия духа, удалось заметить,
Вот иной взгляд в эпоху повального счастья – взгляд с позиции отдельной личности (для которой, кстати сказать, это счастье и замысливалось)!
Оторвавшись на мгновение от картины прекрасного будущего для “всех”, Замятин, а вслед за ним еще многие и многие писатели, попробовал спроецировать это прекрасное будущее на единичного его представителя. И по старой русской литературной традиции сделал героем своего романа человека, а не целое дружное сообщество людей, как того требовала новая революционная поэтика. В эпоху массовости в литературе и жизни писатель закономерно вспомнил о человеке, без истории жизни которого, ставшей стержнем романа, произведение, по мнению О. Мандельштама (современника Е. Замятина), теряет всякий смысл.
Неугодный взгляд на мир “несговорчивого” писателя привел к созданию неугодного романа, в центре которого значимость одного человека вдруг противопоставили всему миру. Своеобразие же данного конфликта, не нового для насыщенной нравственно-психологической проблематикой (начиная с А. С. Пушкина и заканчивая Ф.М. Достоевским и Л. Н. Толстым) русской литературы, состоит в особенностях противостоящих сторон: утопически прекрасное, исконно желаемое общество, обретенный земной рай и обыкновенный, заурядный представитель “осчастливленного” народа.
Абстракции будущих миров, так прекрасно изображенные в традиционных утопиях, нашли себя в романе Е. Замятина. Писатель, подобно своему “учителю” Ф. М. Достоевскому, и не собирался перечить глашатаям новоприобретенного Эдема, где всем хватает пищи и крова, где не надо трудиться в поте лица, добывая хлеб свой насущный, где люди прозрачно-чисты, где нет места лжи и зависти… Однако, ставя в центре произведения отдельного представителя облагодетельствованной расы, писатель невольно превратил произведение о лучшем обществе в произведение о жизни человека этого нового общества.
От демонстрации правильного социального устройства “сторонним наблюдателем” он перешел к частным впечатлениям индивида, живущего по новым законам совершенного государства.
Мир антиутопии Замятина стерильно прекрасен: прозрачные, стеклянные дома, прямые улицы-проспекты, нефтяная пища (решившая окончательно проблему Голода), чистота и порядок рационального бытия, отгороженного от неправильностей и неточностей природы Зеленой Стеной, радуют глаз не только повествователя, но и читателя. Сам рассказчик, Д-503, благонадежный представитель новой эпохи, талантливый математик и… обыкновенный, ничем не выдающийся человек. Он прекрасно существует в данном мире, вполне доволен своей жизнью и, более того, готов нести все достижения современного ему общества мирам, возможно, не достигшим такого идеального уровня развития.
Мы пока имеем дело с “нумером” (так именуются члены общества будущего), не ощутившим себя человеком. Конфликт антиутопии завязывается тогда, когда в герое, рационально мыслящем существе, возникают иррациональные, собственно человеческие чувства, просчитать и предвидеть которые оказалось невозможно даже умнейшему нумеру Д-503. Незнакомое до этого чувство – любовь – пробуждает в герое-конформисте сознание внутреннего человека, до сих пор дремавшее, заглушенное в нем, включающее в себя противозаконную и опасную фантазию, жажду уединения, ненужное в новом обществе стремление к самопознанию и самообъяснению и, самое ужасное, желание свободы (главного разрушителя всей стройной системы Единого Государства).
Теперь врач, занятый профилактикой отклонений нумеров, ставит Д-503 диагноз: “Плохо ваше дело! По-видимому, у вас появилась душа”. Итак, неожиданно проснувшееся чувство помогло герою собрать воедино некогда специально разомкнутые составляющие человеческой природы – душу, ум и тело. Теперь уж он никогда не сможет целиком отдаться обществу, он непознаваем для “всех” именно из-за наличия “непрозрачного” элемента – души.
Герой постепенно ощущает свое “Я”, обретая природную память: он узнает тайну своего появления на свет (тайну всегда смущавших его волосатых рук), радость встречи с произведениями свободной (древней) культуры, необыкновенный вкус вольной природы, как вкус собственного единоличного величия, он узнает боль ревности и радость от этой боли. И Д-503 готов уже на муки и смерть, лишь бы оставаться свободным и любимым (для героя Замятина эти понятия едины).
Но гонимый человек в мире антиутопии не в состоянии, как правило, изменить своей участи (это уже стало законом жанра), и Д-503 обречен. Особенностью конфликта в романе Е. Замятина оказывается то, что окончательное развенчание мятежника (душевное) вкладывается в руки его Любви. В мире “Мы” одна утопия выступает против другой – утопия Единого Государства, тоталитарного режима, машинно-конвейерно- го бытия сменяется утопией партии “Мефи”, ратующей фактически за освобождение животной сущности людей (практически – за разрушение Зеленой Стены). Любовь, намеренно возбуждаемая в Д-503 мятежной героиней 1-330, оказывается оружием в руках члена партии, стремящегося к покорению и подчинению, нужного для воплощения партийной идеи в жизнь нумера.
Для нее влюбленный лишь Строитель Интеграла (она так и представляет несчастного своим сторонникам на митинге за Зеленой Стеной), и он опять, уже в другом сообществе, не смог обрести собственного имени, а получил вместо числа (данного Единым Государством) дескрипцию (“Строитель Интеграла”), а по Замятину, и числа и дескрипции – признак разложения человека (“По вас цифры ползают, как вши”).
Д-503, как и любой другой герой антиутопии, не побежден окончательно, пока не допустит лживые идеи о всеобщем счастье в свою непрозрачную душу. А потому слова старой доносчицы Ю и даже Благодетеля, раскрывающие “притворство” и тайные замыслы I, вновь обретшему себя человеку практически безразличны. Он покоряется окончательно лишь тогда, когда одновременно включаются в его существе обе половины – душа, растерзанная ревностью и разочарованием в возлюбленной, и интеллект, постигший бесконечность мира и тем самым опровергший основу Единого Государства.
Так происходит окончательное развенчание обеих утопий романа: механистического, тоталитарного подавления и уничтожения природного, архаичного, доличностного. Все это рычаги одной машины, обе системы исходят из одной философской категории, из одной концепции мира, являясь только разными ее полюсами. Счастье и свобода в соединении их, а не в разобщении, но это в безысходном мире антиутопий недостижимо.