Сочинение на тему: Образ революционера В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

(СОЧИНЕНИЕ-ИССЛЕДОВАНИЕ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ ПЕТРА ВЕЛИКОГО: РЕВОЛЮЦИЯ СВЕРХУ)

Русская литература знает немало образов революционе­ров – от декабристов до большевиков. Но над всеми эти­ми образами возвышается фигура первого российского импе­ратора Петра Великого, прозванного Преобразователем.

Еще у современников было смешанное отношение к Пет­ру. Одни называли его “земным богом”, другие видели в нем “антихриста”, “людомора”, “басурмана”. Почему и за что одни прославляли русского царя, а другие

слали ему непрестанные проклятия?

Наверное, именно на этот во­прос отвечал Ф. Достоевский, который сказал о Петре I: “Страшно свободен духом русский человек”.

Кем же на самом деле был российский император – “земным богом” или “антихристом”? Если последним эпи­тетом его наградили за преобразования, так они были на­чаты еще отцом Петра – царем Алексеем Михайловичем. Русский историк В. Ключевский так и говорит об этом царе, что “одной ногой он еще крепко упирался в родную православную старину, а другую уже занес было за ее черту, да так и остался в этом нерешительном переходном положении”.

К

образу Петра Великого обращались многие писатели. Но вернее всего его постиг и раскрыл гений А. Пушкина. В книге воспоминаний А. Смироновой приводятся такие слова поэта: “Во все времена были избранные, предво­дители; это восходит до Ноя и Авраама… Разумная воля единиц или меньшинства управляла человечеством.

В мас­се воли разъединены, и тот, кто овладеет ею, сольет их воедино”. Поэтому и слово “демократия” поэт воспринимал как бессодержательное и лишенное почвы. Он считал, что

неравенство – закон природы. По его убеждению, это доказывают и разнообразие духовных и физических способ­ностей среди людей, и отсутствие однообразия в природе.

И в человеческой истории он видит лишь имена отдель­ных героев. Пушкин говорит: “Чтоб убить Цезаря, нужны были только Брут и Кассий; чтоб убить Тарквиния, было достаточно одного Брута. Для преобразовании России хва­тило сил одного Петра Великого.

Наполеон без всякой по­мощи обуздал остатки революции. Единицы совершали все великие дела в истории…”.

Беспощадную волю Петра Великого, его революцион­ный порыв Пушкин воспринимает как явление чисто рус­ское, народное, бунтарское. Такой же, какой была она в Пугачеве и Дубровском. В Петре он открыл полное исто­рическое воплощение той дохристианской идеи могуще­ства русских богатырей, которое выражал сам в своих сти­хах.

Поэт говорил: “Я утверждаю, что Петр был архирус­ским человеком, несмотря на то, что сбрил свою бороду и надел голландское платье”. В другом месте он сказал: “Я роюсь в архивах, там ужасные вещи, действительно много было пролито крови, но уж рок велит варварам проливать ее, и история всего человечества залита кро­вью, начиная от Каина и до наших дней… Петр был рево­люционер-гигант, но это гений, каких нет”.

Пушкин воспринимает Петра как вестника могущества русского народа, неведомого миру, и одного из величай­ших мировых гениев. В “Полтаве” Петр появляется как былинный русский богатырь, как божество войны:

Из шатра,

толпой любимцев окруженный, выходит Петр. Его глаза сияют. Лик его ужасен.

Движенья быстры. Он прекрасен,

Он весь, как Божия гроза…

Обожествленное могущество героя Пушкин воплотил в “Медном Всаднике” – последнем великом своем произве­дении. В нем – противопоставление малого счастья “ма­ленького” человека (мелкого коломенского чиновника) и сверхчеловека-героя.

События происходят в Петербурге во время наводне­ния. На затопленной площади “сидел недвижный, страш­но бледный Евгений”. Его взгляд обращен туда, где “почти у самого залива” в ветхом домике живут “вдова и дочь – его Параша, его мечта”. А рядом

…обращен к нему спиною,

В неколебимой вышине,

Над возмущенною Невою Сидит с простертою рукою Гигант на бронзовом коне.

И этому гиганту нет никакого дела до того, что неук­ротимая стихия губит “маленьких” людей. Воля героя не­пременно погубит малое счастье вместе с “маленькими” людьми. Не для того ли они и рождены, чтобы по их костям великие избранники судьбы шли к своей цели?

Но вдруг в слабом сердце “маленького” человека возникает протест, и он начинает грозить медному великану, но пу­гается своей дерзости. Однако вызов брошен, и Медный Всадник начинает преследовать безумца. Он бросается на­утек, но за собой слышит “тяжело-звонкое скаканье по потрясенной мостовой” – “за ним несется Медный Всад­ник на звонко-скачущем коне”.

После такого видения “маленький” человек стал еще более покорен судьбе, превратился в “дрожащую тварь”. Каждый раз, проходя мимо памятника, он поспешно при­жимал руку к сердцу, снимал заношенный картуз и шел стороной. В конце концов, прежнее кошмарное видение оборачивается ужасом реальной жизни.

“Маленький” человек погиб. Но его робкий протест, сла­бый шепот услышала вся русская литература. И Гоголь, и Лев Толстой, и Достоевский, и Тургенев, и Гончаров будут протестовать против того, кто “над бездной Россию вздернул на дыбы”.

Они будут звать Россию от вечно одино­кого непонятого всадника, лошадь которого попирает ко­пытами каменную глыбу, к русской земле, к смирению в Боге, к сердечной простоте народа-пахаря, в уютную гор­ницу старосветских помещиков, к дикому обрыву над Вол­гой, к затишью дворянских гнезд и блаженному ничегоне­деланию Ясной Поляны.

Глоссарий:

– сочинение на тему русские мастера в отечественной литературе

– одной ногой он еще крепко упирался в родную православную старину эссе

– одной ногой он еще крепко упирался в старину

– эссе одной ногой он еще крепко упирался в родную православную старину

– одной ногой он еще крепко упирался в родную православную старину