Сочинение на тему: МОСКВА В РОМАНЕ М. А БУЛГАКОВА “МАСТЕР И МАРГАРИТА”. Часть 2

Когда читаешь описание бала, то почему-то кажет­ся, что Москва была бы очень рада, если бы этот пра­здник не прятался в загадочном пятом измерении, а проходил прямо на улицах. Тогда живые могли бы видеть судьбы мертвых, когда-то бывших неправед­ными. Может быть, тогда у них появился бы хороший повод призадуматься, представить себя в роли визите­ров бала и, быть может, понять, что, несмотря на весь его блеск, на все великолепие – туда очень не хочется попасть.

Наверное, Москва еще недостаточно хороша для настолько убедительного доказательства

преиму­ществ нравственной жизни. Открытый и видимый все­ми бал сатаны возможен только там, где количество мерзавцев совсем невелико. Но не было раньше, нет и теперь, и едва ли появится в грядущем такое место на Земле.

К Москве, сотворенной Булгаковым для романа, очень сильно привязываешься. Наверное, автор хотел дать понять впитавшему в себя эту обаятельную сто­лицу читателю, каково было Мастеру и Маргарите по­кидать свой город навсегда в конце романа. И ему это удалось. И мы чувствуем сквозь шальной восторг бу­дущей неизвестности легкую и теплую тоску, окутыва­ющую сердце прозрачной шелковой кисеей.

И

почти невозможно, закончив чтение романа, не взяться не­медленно за его перечитывание. А взявшись, обнару­жить, что уже знакомое и пережитое содержание страниц ничуть не потеряло в своих красках и звуках. А может, и сильнее стало.

Еще одна интересная черта Москвы в романе – это ее теснота. Столица кажется почти карманной, там чуть ли не все между собой знакомы, бывают в одних и тех же местах. Скандал в варьете, например, создает впечатление общегородского.

Всех, кто якобы повре­дился рассудком, отправляют в лечебницу Стравин­ского. Квартира председателя МАССОЛИТа вовсе на­поминает Мекку – туда ходят все, кому не лень. Впрочем, если при помощи пятого измерения вполне возможно чуть ли не до бесконечности расширять про­странство, то есть ли смысл удивляться такой неожиданной миниатюрности, по идее, огромного города. В нем ведь, на самом деле, наверняка все неглупые люди давным-давно научились пользоваться вышеупо­мянутым измерением и натворили себе просторных жилплощадей.

А в крохотную миловидную Москву они только выходят погулять или на работу. Чем не вари­ант? Недаром ведь Коровьев говорил: “Самое неслож­ное из всего!” – имея в виду не что иное, как пятое измерение.

И опять, хорошо подумав, мы видим, что так луч­ше, что это добавляет городу уюта и благоустроеннос­ти. Он становится менее похожим на каменный бестол­ковый лабиринт, в котором сам черт ногу сломит. Не правда ли, еще одно существенное преимущество Москвы книжной перед реальным прототипом, слиш­ком уж размашистым и здоровенным до неприличия. По компактной булгаковской Москве наверняка очень здорово совершать пешие прогулки, как это делали влюбленные друг в друга Мастер и Маргарита.

А ино­гда, под соответствующее настроение – просто но­ситься по ней, сломя голову, безо всякого смысла и це­ли, подчиняясь вскипевшей ни с того ни с сего крови. Автор ведь не без умысла то и дело восклицал: “За мной, читатель!” И мы мчались вслед за словами, кото­рые будто бы пускались вскачь, вместо того чтобы чинно проходить перед глазами.

А еще Москва Булгакова – это заразная болезнь. Да-да, очень заразная и совершенно неизлечимая. Ког­да роман прочитан, остается только поражаться тому, что части развеселого и загадочного города прорастают на наших глазах везде, где только можно. То дворик похож, то черный котяра, напоминающий Бегемота, по улице шествует.

Иногда трамвай зазвенит рельсами как-то особенно – так, что даже не хочется к нему подходить. То вдруг квартира чья-нибудь начинает ве­сти себя как “нехорошая квартира” покойного Берлио­за. То есть в ней вроде как живут, а позвонить в две­ри – так и нет никого.

Лечить такую болезнь не только бесполезно, но еще и не хочется. Ведь романная Москва обаятельна, как Бегемот. Она приучает к себе и даже не собирает­ся попросить прощения за то, что не может стать на­стоящей.

Дескать, читатель и сам не дурак, он сможет настроить себя так, чтобы жить в булгаковской столи­це, одновременно находясь, быть может, совершенно в другом месте земного шара.

Практически все, кому “Мастер и Маргарита” при­шлись по душе, вовсю болеют этим недугом. Ну и пусть. Любовь – тоже заболевание, но ведь от него не выдумывают вакцин и сывороток.

И все-таки главное – это волшебность романной Москвы, это ее свойство вседозволенности. Главная тайна, до которой можно добраться читателю: в этой Москве не только Воланд и его свита, способны творить чудеса. Булгаков создает такой город, где каждый че­ловек вправе немножко поколдовать. И результат обя­зательно будет, главное – верить в себя и не забивать голову размышлениями на тему, отчего это вдруг тебе запросто удается невозможное.

Вот, например, Иван Бездомный сумел бросить писать стихи. Это – самое настоящее чудо. Ладно, он мог понять, что пишет пло­хо.

Но вот бросить писать… В Москве Булгакова воз­можно и такое. Но это чудо второстепенно, а главное в романе – это колдовство Маргариты, заставившее Мастера заговорить с ней. Всего-ничего: уродливые желтые цветы.

Но в результате не погибает любовь, зародившаяся в душах героев еще тогда, когда они не встретились. В результате не умирает Маргарита (по­мните, она сказала: “Если бы этого не произошло, я бы отравилась, потому что жизнь моя пуста”), а мы мо­жем только позавидовать белой завистью людям, со­зданным друг для друга.

Чудеса всегда происходят именно тогда, когда их не ждешь. И они хрупки и требуют веры, а не понима­ния. Любая попытка объяснить чудо губит его на кор­ню.

И потому у людей беззаботных чудес в жизни про­исходит много, а у тех, кто воображает себя волшебни­ком, – их нет.

Булгаковскую Москву тоже нельзя объяснить, ее можно только описывать, но и здесь требуется чувство меры и такта. Ее аура загадочности и необычайности хрупка и боязлива. Лучше даже не выстраивать систе­мы из множества невероятных событий, которые ре­жиссер Воланд сотворил в своей гениальной пьесе.

Как и все гениальное, его произведение не было понято. Рационализм погубил романтику, волшебство переадресовали гипнотизерам и чревовещателям, пре­вращая в мошенничество, а впоследствии все было по­спешно позабыто.. Да еще жалко безвинно пострадав­ших черных котов.

А если честно, то настоящей Москве очень не хва­тает Мастера и Маргариты. Пустоват без них этот громадный блеклый город, давящий своими размерами и скоростями. Хочется поднять глаза и в летней грозо­вой туче увидеть кавалькаду черных всадников. По­махать им вслед и лишний раз вспомнить сотворенную Михаилом Булгаковым главную и самую красивую ле­генду Москвы.

Легенду города с “ломаным солнцем, сверкающим в тысячах окон, обращенных на запад”. Легенду, ради сотворения которой стоило бы постро­ить Москву, даже если бы сначала этого не было и в мыслях.

Глоссарий:

– сочинение на тему москва

– булгаковская москва итоги воландовской ревизии

– булгаковская москва итоги воландовской ревизии сочинение

– итоги воландовской ревизии

– сочинение на тему булгаковская москва итоги воландовской ревизии