Сочинение на тему: “Другая” проза в конце 20-го века

“Другая” проза объединяет авторов, чьи произведения появлялись в литературе в начале 1980-х годов, которые противопоставили официальной свою демифологизирующую стратегию. Разоблачая миф о человеке – творце своего счастья, активная позиция кото­рого преобразует мир, писатели показывали, что советский чело­век целиком зависит от бытовой среды, он – песчинка, брошен­ная в водоворот истории. Они всматривались в реальность, стре­мясь в поисках истины дойти до дна, открыть то, что было засло­нено стереотипами официальной словесности.

“Другая”

проза – это генерирующее название очень разных по своим стилистическим манерам и тематическим привязан­ностям авторов. Одни из них склонны к изображению автомати­зированного сознания в застойном кругу существования (А. Иван­ченко, Т. Толстая), другие обращаются к темным “углам” со­циальной жизни (С.

Каледин, Л. Петрушевская), третьи видят со­временного человека через культурные слои прошлых эпох (Е. По­пов, Вик. Ерофеев, В. Пьецух).

Но при всей индивидуальности пи­сателей, объединенных “под крышей” “другой” прозы, в их твор­честве есть общие черты. Это оппозиционность

официозу, принципиальный отказ от следования сложившимся литератур­ным стереотипам, бегство от всего, что может расцениваться как ангажированность. “Другая” проза изображает мир социаль­но “сдвинутых” характеров и обстоятельств. Она, как правило, внешне индифферентна к любому идеалу – нравственному, со­циальному, политическому.

В “другой” прозе можно выделить три течения: “историческое”, “натуральное” и “иронический авангард”. Это деление довольно условно, так как исторический ракурс присущ и произведениям, не входящим в “историческую” прозу, а ироническое отноше­ние к действительности – вообще своеобразная примета всей “другой” прозы.

Разделение “другой” прозы на “историческую”, “натураль­ную” и “иронический авангард” удобно при анализе художест­венной специфики произведений и соответствует внутренней логике литературной ситуации. “Историческое” течение – это попытка литературы взглянуть на события истории, которые пре­жде имели отчетливо прозрачную политическую оценку, неза­шоренными глазами. Нестандартность, необычность ракурса по­зволяет глубже понять исторический факт, порой и переоце­нить его.

В центре “исторических” повестей – человек, судьба которо­го исторична, но не в пафосном смысле. Она неразрывно связа­на с перипетиями существования советского государства. Это человек, имеющий историю страны как свое собственное про­шлое.

В этом смысле произведения “исторического” течения ге­нетически связаны с романами и повестями Ю. Домбровского, Ю. Трифонова, В. Гроссмана, герои которых свою жизнь пове­ряли историей.

Но в отличие от традиционного реализма “историческая” проза исследует феномен советского человека с точки зрения общегу­манистической, а не социальной или политической.

В “исторической”, как и во всей “другой” прозе, концепция истории – это цепь случайностей, которые воздействуют на жизнь человека, изменяя ее в корне. Причем сцепление случайностей может создавать совершенно фантастические комбинации, ка­залось бы, невозможные в жизни и тем не менее абсолютно реалистические. То есть “историческая” проза черпает фантасти­ческое из самой общественной жизни, обнажая ее и сопрягая с жизнью отдельного человека.

Глоссарий:

– поэтические индивидуальности 20 века