События революции 1905-1907 годов в творчестве Л. Н. Андреева

Писатель прошел сложный путь, полный духовных противоречий. Размышляя над мирозданием, он пытался приблизиться к Богу, постичь тайны и законы жизни. Именно поэтому в его произведениях сильны религиозные мотивы, часто герои его повестей и рассказов – священнослужители.

Тем не менее к вере он так и не пришел. На его мировоззрение повлияли идеи А. Шопенгауэра, отрицавшего Бога, не видевшего мировой гармонии. Художественное своеобразие драматургии и прозы Андреева этих лет проявилось в экспрессивности, условной обобщенности поэтического

языка. Пессимистические настроения писателя усилились в 1906 году после смерти жены.

Именно в это время он создал наиболее мрачные образы в повести “Иуда Искариот” и рассказе “Тьма” (оба – 1907 год).
На революционные события Андреев откликнулся “Рассказом о семи повешенных” (1908), который был опубликован с посвящением Л. Н. Толстому. Революционеры предстают перед читателем носителями духовной и нравственной красоты. Андреев анализирует их психологию накануне смертной казни.

По словам М. Горького, “они производят впечатление людей, которые прожили жизнь неимоверно скучно, не имея

ни одной живой связи за стенами тюрьмы, и принимают смерть, как безнадежно больной – ложку лекарства”.
Андреев, как и многие писатели, выступает против казней. Однако в рассказе есть еще другой, более глубокий смысл и более важные для писателя вопросы. Его герои – революционеры, преступники, министры – поставлены перед лицом “неразгаданной великой тайны” смерти.

Страх смерти можно превозмочь только любовью к людям, которой наделены не все герои.
В конце 1900-х годов в творчестве писателя наметился поворот “от отрицания жизни… к утверждению ее”. Андреев теряет доверие к идеям революции.
Попыткой сказать о “великих событиях, потрясших Россию”, стал роман “Сашка Жегулев” (1911), в котором писатель хотел отразить все наиболее характерные черты времени. Мужицкая “ярость” – основной смысл пережитой русской истории. Народный бунт в своих истоках справедлив, но превращается в нечто “жуткое и безобразное”, а философия вожаков бунта (Жегулева и Колесникова) оказывается катастрофическим заблуждением: “…уже других путей ищет народная совесть, для которой все эти ужасы были только мгновением…” Каковы эти пути?

Л. Андреев их указать не смог. Роман был последним обращением писателя к теме русской революции, которая в его изображении была иллюзией, мечтой о прекрасном и справедливом обществе.