Смешное и грустное в комедии Д. И. Фонвизина “Недоросль”
Пьеса Фонвизина “Недоросль” является первой русской общественно-политической комедией. В ней драматург изобличает пороки русского дворянства и, вместе с тем, выводит свой идеал, основанный на просветительских идеях всеобщего воспитания.
Хотя жанр “Недоросля” и определяется как комедия, однако в произведении искусно сочетается и переплетается смешное и грустное, комическое и драматическое. Что в пьесе вызывает наш смех? Мне кажется, прежде всего, сцены, связанные с обучением Митрофана.
Этот великовозрастный увалень не
Интересно, что выражение Митрофана “не хочу учиться, а хочу жениться” вошло в разговорный русский язык и стало крылатым.
Эпизоды “обучения” Митрофана изображены в комических тонах. Уморительны сцены его “показных” уроков с Цифиркиным, Кутейкиным, Вральманом. Мы видим, как невежествен и груб с учителями этот недоросль. На все задачи у него одно решение: “Единожды три – три.
Единожды нуль – нуль. Единожды
Задавай, что писать”.
Любопытно, что учителя, сами невесть как образованные люди, а некоторые, вроде Вральмана, и вовсе порядочные мошенники, давно “раскусили” ленивого и глупого Митрофана. Так, семинарист Кутейкин почти открыто издевается над своим учеником, но ни он, ни его мать не видят этого: “Кутейкин. Червь, сиречь животина, скот.
Сиречь: “аз есмь скот”.
Митрофан. “Аз есмь скот”.
Кутейкин (учебным голосом). “А не человек”.
Митрофан (так же). “А не человек”.
Кроме того, смешными кажутся сцены “Недоросля”, где описываются семейные отношения Простаковых-Скотининых. Невольно вызывает смех то, как Простакова обращается со своим мужем и братом – “держит их под каблуком” и вертит ими, как хочет. Смешны ее бранные слова в адрес крепостных, ее ругательства. Смешон Скотинин с его помешательством на свиньях и т. д.
Но, читая все эти сцены, невольно ловишь себя на мысли, что к смеху здесь примешивается что-то грустное и даже страшное. Это ощущение достигает своей кульминации, например, в эпизоде ссоры Скотинина со своим племянником. Эти, казалось бы, родные люди готовы физически уничтожить друг друга из-за денег – приданого Софьи: “Скотинин (задрожав и грозя, отходит).
Я вас доеду.
Еремеевна (задрожав, вслед). У меня и свои зацепы востры!
Митрофан (вслед Скотинину). Убирайся, дядюшка; проваливай”.
Кроме всего прочего, в этой сцене появляются дополнительные штрихи к образу Митрофана. Этот недоросль, упитанный и сильный физически, оказывается трусом. Мы видим, что он, испугавшись своего дяди, прячется за спину старой Еремеевны: “Мамушка! заслони меня”.
Митрофан привык всегда и во всем полагаться на свою мать и крепостных. Без них же этот уже почти взрослый мужчина беспомощен, как ребенок. Мы видим, что он во многом повторяет судьбу своего отца, такого же бесхребетного увальня.
Печально наблюдать в данной сцене и за поведением Еремеевны. Крестьянка, за всю свою жизнь не слышавшая ни одного доброго слова от хозяев, тем не менее, преданна им до последней капли крови: “Еремеевна (заслоняя Митрофана, остервенясь и подняв кулаки). Издохну на месте, а дитя не выдам”.
Чем объяснить эту поистине собачью преданность? Историческими обстоятельствами или особенностями русского характера? Мне кажется, автор оставляет этот вопрос без ответа, лишь ставя вопрос о более гуманном, “просвещенном”, отношении дворян к своим крепостным.
Печальны и драматичны финальные сцены “Недоросля”, где “злонравия достойные плоды” оказываются наказанными. Но, несмотря на то, что Простакова справедливо потерпела неудачу во всех своих планах и лишилась имения вполне заслуженно, в последних сценах ее участь вызывает жалость и даже сочувствие.
Но нам жалко не Простакову-крепостницу, а Простакову-мать. В финале Митрофан, ради которого она жила и который, по сути, был смыслом ее жизни, предает Простакову, трусливо отказывается от нее: “Да отвяжись, матушка, как навязалась…”
Драматург с большим психологическим мастерством описывает горе матери: “И ты! И ты меня бросаешь! А! неблагодарный! (Упала в обморок)”.
И далее следует почти заключительная фраза этой героини: “Г-жа Простакова (очнувшись в отчаянии). Погибла я совсем! Отнята у меня власть!
От стыда никуды глаз показать нельзя! Нет у меня сына!”
Таким образом, в пьесе Д. И. Фонвизина тесным образом переплетается смешное и грустное, комическое и драматическое. Больше того, смех в произведении носит, на мой взгляд, не развлекательный, а назидательный характер. Высмеивая недостатки русского дворянства, писатель стремится указать на них просвещенным людям, а, может быть, и искоренить их.
Этой же цели служат и драматические эпизоды “Недоросля”.
Сочетание этих контрастных способов изображения действительности усиливает эффект и делает комедию Фонвизина выдающимся произведением русской драматургии 18 века.