Скупой рыцарь характеристика образа Альбер
СКУПОЙ РЫЦАРЬ
(Сцены из Ченстоновой трагикомедии “The covetous Knight”, 1830)
Альбер – молодой рыцарь, сын скупого барона, герой трагедии, стилизованной под перевод из несуществующего сочинения Ченстона (Шенстона). В центре сюжета – конфликт двух героев, отца (Барона) и сына (А.). Оба принадлежат к французскому рыцарству, но к разным эпохам его истории. А. молод и честолюбив; для него представление о рыцарстве неотделимо от турниров, куртуазности, демонстративной храбрости и столь же показной расточительности.
Феодальная скупость отца,
Трагедия начинается разговором между А. и слугой Иваном; А. обсуждает печальные последствия турнира (шлем пробит, конь Эмир хромает; причина одержанной героической победы – скупость, гнев из-за поврежденного шлема; так что название – “Скупой рыцарь” – относится в полной мере и к Барону, и к А.). Трагедия продолжается сценой унижения А. перед жидом Соломоном (которого рыцарь презирает
Вняв жалобам А., Герцог пытается увещевать скупого отца; Барон оговаривает сына (“…он меня / Хотел убить / покушался он / Меня обокрасть”); сын обвиняет отца во лжи – и получает вызов на дуэль. Тут Пушкин испытывает своего героя: А. не просто принимает вызов Барона (то есть демонстрирует, что готов убить отца); он поднимает перчатку поспешно, пока отец не передумал и не лишил сына возможности принять “соломоново решение”.
Да, для “нового” рыцарства, в отличие от “старого”, деньги важны не сами по себе, не как мистический источник тайной власти над миром; для него это лишь средство, цена “рыцарской” жизни. Но чтобы уплатить эту цену, достичь этой цели, А., исповедующий “благородную” философию, готов следовать низменным советам “презренного” ростовщика. Пока – действуя как бы по-рыцарски, не соглашаясь на тайное, подлое отцеубийство, но уже не брезгуя отцеубийством явным, позволяющим сохранить видимость благородства. (Поединок остановлен лишь волей Герцога.) Вопрос о том, удержался бы А. от следующего шага, не прибег бы к средству, предложенному Соломоном, если бы не внезапная “естественная” смерть отца в финале, остается открытым.
Все трактовки образа А. (и Барона) сводятся к двум “вариантам”. Согласно первому, виноват дух времени (“Ужасный век, ужасные сердца!” – слова Герцога); за каждым из героев – своя правда, правда социального принципа – нового и устаревшего. Согласно второму, виноваты оба героя; сюжет сталкивает две равновеликие неправды – Барона и А.; у каждого из них своя идефикс, поглощающая внесословную правду человечности.
Последняя точка зрения предпочтительней; хотя у Пушкина человечность не противопоставлена так жестко идее сословной дворянской справедливости. Герцог, олицетворяющий эту идею, изнутри рыцарской этики оценивает поведение героев, называя старшего – “безумцем”, а младшего – “извергом”. И такая оценка не противоречит собственно пушкинской.