“Сказка о глупом мышонке” и “Сказка об умном мышонке” Маршак, их связь с устным народным творчеством (Детские народные сказки)

В основе сказки лежит бытовой факт, хорошо знакомый ребенку – мыши бояться кошек – но перевернутый: мышонок выбирает в няньки именно своего природного, исконного врага. То, что этот факт элементарный, бытовой – очень важно, ведь, как отмечал К. Чуковский, для восприятия подобных “игровых стихов”, стихов-перевертышей, “ребенку необходимо твердое знание истинного положения вещей”. Поэтому “фантастика сказок Маршака – преимущественно в гиперболе бытовых положений”, и поэтому трехлетнему даже не читателю, а еще слушателю

легко догадаться какова истинная судьба мышонка, о котором сказано в заключительной строфе сказки.

Именно бытовая, сама собой разумеющаяся основа этой коллизии и вызывает ее однозначное, самое распространенное толкование: выразительное многоточие скрывает в себе гибель глупого героя в зубастой пасти хитрой кошки.

Моральный, точнее, нравоучительный смысл всей этой истории достаточно подробно анализируется в современных работах по истории детской литературы – как “для детей” (наиболее полно, пожалуй в работе А. Ивича: “Иная сладкая песнь коварна”), так и “для взрослых” (В. Рогачев

пишет: “С. Маршак как бы “накапливает” цепь ошибок наивной мамы, их комизм все более драматичен, цепь завершается трагедией.

Слепая любовь мешала сразу же прервать капризы дитяти – потрясение в финале неизбежно”). В этом случае и с “детской”, и с “взрослой” точек зрения мышонок оказывается “капризным” и “глупым”, за что он, собственно, и наказывается.

Поэт в данной произведении использовал традиции фольклорной сказки о животных. Действительно, характеры героев, совершенная кумулятивная композиция, юмор – все это в сказке Маршака прямо перекликается с народной сказкой о животных, которая, можно кстати вспомнить, давно уже стала специфической детской. А в народной сказке о животных – чтобы в этом убедиться, стоит только открыть первый том сказок А. Н. Афанасьева-герои (колобок, петушок, козлята и т. д.) сплошь и рядом гибнут.

Дети отказываются верить в гибель мышонка. Дети – самые лучшие критики. Действительно, кто сказал, что мышонок погиб в пасти злодейки-кошки? Во всяком случае не Маршак.

Недоговоренность финала, только лишь подразумеваемость гибели-обманчива в своей простоте. Выше говорилось, что именно простейший бытовой факт-“кошки едят мышей”- лежит в основе сказки, заставляет однозначно прочитывать многоточие, которым завершается сказка. Но почему бы не поступить еще более просто-прочитать просто так, как написано: мышонок и кошка исчезли.

Недоговоренность финала в “Сказке о глупом мышонке” – не ребус, который должен разгадать маленький читатель, а проявление интуиции поэта, почувствовавшего невозможность прямо сказать о смерти героя, потому что он умереть не может. А это значит, что сказка еще не окончена. Маршак окончил ее почти тридцать лет спустя. Очевидно, в сознании поэта все эти годы жило нечто, что заставило его вернуться к одному из своих ранних произведений и договорить все до конца, вывести на поверхность то, что ранее уже имелось, но лежало в глубине текста и порой оказывалось в сознании читателей (и критики) оставленным без внимания.

В 1955 году появилась “Сказка об умном мышонке” (“Юность”, 1955, № 2). Она-прямое продолжение “Сказки о глупом мышонке” и начинается там, где кончается эта последняя:

Унесла мышонка кошка

И поет: – Не бойся, крошка.

Поиграем час-другой

В кошки-мышки, дорогой!

Мышонок соглашается, обыгрывает кошку и убегает от нее. Далее следует целая серия встреч с животными, но уже не домашними, а опасными, лесными-хорьком, ежом, совой-и все они предлагают мышонку игру, ставкой в которой служит его жизнь. И от всех умный мышонок умудряется убежать.

Безусловно, эта сказка, хоть и являет собой законченное целое, не самостоятельна: она продолжает первую, развивает то, что было уже задано в характере кошки из “Сказки о глупом мышонке”. То, что ранее было задано, теперь подробно показывается: герой попадает в мир веселой опасности, опасной игры, населенный “двойниками” кошки – лесными животными, и выходит из встречи с ним победителем.

Вот теперь сказка окончилась:

То-то рада мышка-мать!

Ну мышонка обнимать.

А сестренки и братишки

С ним играют в мышки-мышки.

Анализируя эти две сказки, можно прийти к выводу о том, что в них прослеживается композиция волшебной народной сказки, идет аналогия с ней. “Глупый”, а затем “умный” мышонок проявляется постепенно перед читателями в этих качествах примерно так же, как и типичный герой волшебной сказки-Иван-дурак. (Речь может идти именно о постепенном проявлении образа-герой, так сказать, медленно “снимает маску”,-но не о его развитии). Содержание этих образов, безусловно, различно, но принцип проявления тот же самый. Ведь в первой части (“Сказке о глупом мышонке”) показывается, что мышонок глупый, то во второй части поэмы Маршака характеристика героя как умного очевидна и не случайно вынесена в заглавие второй части.

Точно так же в волшебной сказке герой-Иван-дурак-сначала кажется глупым, хотя он меньше всего может быть так назван, а в конце сказки ум, доброта и благородство его всем очевидны.

Маршак в своей сказке формирует программу, точнее, даже программу программы первичных, элементарных нравственных и предсоциальных реакций (выборов) маленького читателя, программу того, что можно назвать этическим (эстетическим в данном случае) отношением к действительности. Эта программа и создает ту первичную сетку образов-представлений и мысленных “выборов” у читателя, которая в дальнейшем может сколь угодно много и долго усложняться и конкретизироваться. За маленьким сказочным миром Маршака стоит большой реальный мир, ибо, как говорил сам поэт, “у сказки есть счастливая возможность… сочетать самые крупные вещи с самыми маленькими, преодолевая непреодолимые препятствия”.