«Сергею Есенину» анализ стихотворения Маяковского
Трудно себе представить, что Федор Иванович Тютчев посвящал бы стихи Афанасию Фету, а Михаил Лермонтов — Александру Сергеевичу Пушкину. А вот среди поэтов ХХ столетия посвящения друг другу были довольно часты. Марина Цветаева написала в свое время стихи Ахматовой, Блоку, Пастернаку.
Владимир Маяковский вступил в своеобразный диалог со временем, посвятив свое «Юбилейное» Александру Пушкину.
Но были и другие поводы для посвящения. Когда Маяковский узнал о самоубийстве Сергея Есенина, то был просто потрясен этим фактом. Он долго
Далее Владимир Владимирович отмечал, потом он, дескать, совершил «эволюцию от имажинизма к ВАППу». Оценивая смерть, он признавался: «Конец Есенина огорчил, огорчил обыкновенно, по-человечески. Но сразу этот конец показался совершенно естественным и логичным».
Движимый этими невеселыми чувствами, весной 1926 года Маяковский написал свое стихотворение «Сергею
Вы ушли, как говорится, в мир иной…
Конечно, с оговоркой — «как говорится» — ведь ярый атеист Маяковский не мог верить в загробную жизнь. Так же необычно звучит и следующая сентенция:
Пустота… Летите, в звезды врезываясь.
А «ни тебе аванса, ни пивной. Трезвость» воспринимается как насмешка, ведь последнее воспоминание Маяковского об этом поэте связано именно с его нетрезвым состоянием («от него несло спиртным перегаром»), после чего Маяковский, еле узнав Сергея, сказал друзьям, что за него «надо взяться». Дальше звучат резкие слова в адрес самоубийцы: поэт очень неприглядно изображает результат смерти — «… собственных костей качаете мешок». Возникает ощущение, что Маяковский, как когда-то Евгений Базаров в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети», боялся «рассыропиться».
Поэтому и задает резкие вопросы: «Почему? Зачем?» и как будто призывает: «Прекратите! Бросьте!
Вы в своем уме…».
Однако на самом деле стихотворение написано, как ни странно, в свойственной Маяковскому оптимистической и жизнеутверждающей манере. Пожалев, что у народа умер «звонкий забулдыга подмастерье», герой стихотворения возмущается тем, что Есенину «памятник еще не слит, а к решеткам памяти уже понанесли посвящений и воспоминаний дрянь», что имя русского поэта «в платочки рассоплено».
В итоге он, в стиле многих героев его поэзии, предлагает «жизнь сначала переделать, а переделав — воспевать». По сути, как и в стихотворении про товарища Нетте, рассуждение о смерти знакомого человека становится поводом для размышлений о жизни каждого, о поэзии, о роли поэта в современном обществе. Вот и здесь: герой уверен, что «слово — полководец человечьей силы».
А когда эта сила теряет свое направление, когда поэт не знает, куда ее можно применить, она может обернуться и против самого поэта. Именно в этом видит Маяковский причину самоубийства Сергея Александровича: почувствовав ненужность патриархальной поэзии, Есенин не может «задрав штаны, бежать за комсомолом», а значит, и жить ему больше незачем, ведь его поэзия «здесь больше не нужна», и сам он больше «никому не нужен».
А поэзия Маяковского живет устремлением в будущее, поэтому главный упрек к Есенину заключается в том, что тот своей смертью порвал с будущим. Не случайно в статье «Как делать стихи?» пролетарский поэт сформулирует «целевую установку» данного стихотворения следующим образом: «выставить вместо легкой красивости смерти другую красоту, так как все силы нужны рабочему человечеству для начатой революции, и оно требует, чтобы мы славили радость жизни, веселье труднейшего марша в коммунизм».
Вот именно эта Идея о борьбе за свое счастье и звучит в финале:
Надо вырвать радость у грядущих дней.
Через четыре года, уставший от потерь и разочарований, Владимир Маяковский совершит тот же трагический шаг, добровольно уйдя из жизни и навсегда оборвав связь со своим будущим. Но пока с изрядной долей самоуверенности «агитатор, горлан, бунтарь» пишет:
В этой жизни помереть не трудно. Сделать жизнь значительно трудней.