Сергей Антонович Клычков. Неизвестный русский писатель

Появление в русской литературе нового поэтического имени – Сергея Клычкова – было замечено такими крупными мастерами слова, как А. Блок, Н. Клюев, Н. Гумилев, С. Городецкий, В. Брюсов, М. Волошин. В последнее время о Клычкове вновь заговорили, хотя широкой известности его имя пока не завоевало.

Ярлык “рупор кулацкой идеологии”, навешенный ему в конце 20-х годов, повлек за собой казнь поэта, затем – период длительного замалчивания его имени. В 1956 году С. А. Клычков был реабилитирован посмертно.

“Не парфюмерией, не модным будуаром,

а расцветающим полем дохнула на нас поэзия Сергея Клычкова”, – писал критик В. Львов-Рогачевский. Анна Ахматова говорила, что Клычков был “своеобразный поэт, и – ослепительной красоты человек”.

Пылает за окном звезда,

Мигает огоньком лампада;

Так, значит, суждено и надо,

Чтоб стала горечью отрада,

Невесть ушедшая куда.

Первый сборник Клычкова “Песни” Николай Клюев назовет “хрустальными песнями”. Стихотворение “Не жалею, не зову, не плачу…”

Есенин публикует с посвящением С. Клычкову. Третью часть “Стихов о русской поэзии” О. Мандельштам также

посвятит ему. Пимен Карпов, вся поэзия которого – незаживающая рана и боль за русскую землю, в середине, 20-х пишет Клычкову “Сонетакростих”:

“Ыы” совиное уже в ночи встречает

Чертей и ведьм; на ветках их качает,

Как будто бы морочит дураков!

Оттуда вещий голос отвечает:

Весной освободится от оков

Узывный песенник – Сергей Клычков.

Критика 20-х годов определяла “революционность писателя по внешним признакам, по тому, сколько раз он поклялся классом” . Поэтому стихи Н. Клюева и С. Клычкова отнесли сначала к “стилизации русского фольклора”, а позже – к “стилизации фольклора на кулацкий манер”.

Невозможно говорить о Сергее Клычкове, не сказав о своеобразии его языка, о совершенно индивидуальной манере письма. В “Автобиографии” С. Клычков пишет, что “языком обязан лесной бабке Авдотье, речистой матке Фекле Алексеевне и нередко мудрому в своих косноязычных построениях отцу моему, а больше всего нашему полю за околицей и Чертухинскому лесу…”

“Если вы хотите услышать, как говорит Русь шестнадцатого века, послушайте его”, – рекомендовал своим знакомым Клычкова виднейший критик 20-х годов Вронский. Разумеется, Сергей Клычков не писал стихи и прозу языком Руси шестнадцатого века. Однако фольклорные персонажи, образы Руси языческой, небылицы далекого прошлого присутствуют в его произведениях.

Полуязыческое его миросозерцание доказывает хотя бы полная безлюдность ранних стихотворений, в которых чаще всего лирический герой существует один на один с матерью-природой, глубоко опоэтизированной. “… Мы вступаем в сказочный мир старых деревенских поверий, легенд, заговоров, песен”, – пишет Н. В. Банников о ранней поэзии Клычкова в предисловии к его сборнику.

Земля и небо, плоть и дух…

Из сини в синь равно бежит дорога…

Весна – росу, зазимок – белый пух

И лето дождь в свой срок прольет из рога.

Незримый страж у птичьего гнезда,

Чудесный страж у каждой хаты нашей:

Над хатой и гнездом с свой час горит звезда,

Горит звезда, как золотая чаша.

В 1824 году, за сто лет до выхода первого романа Сергея Клычкова, П. А. Вяземский сетовал, что “мы не имеем русского покроя в литературе”. Следуя гоголевским традициям, но оставаясь при том самим собой, Клычков своей прозой явил ярчайший образец именно “русского покроя”, который не мог стать незамеченным и не мог быть не наказан…

К середине 20-х годов традиции национального нигилизма, заложенные Пролеткультом, уже набрали силу. А к концу десятилетия понятия “национальный” и “националистический” практически слились воедино. Приемы обвинения в национализме и великодержавном шовинизме достигли предела в своей иезуитской отточенности.

Критик Осип Бескин – самая зловещая фигура в жизни Клычкова – писал: “Русский стиль” в своем 100процентном применении – не только прием, но и активное выражение соответствующего содержания. А Клычков в этом отношении действительно стопроцентен, и стиль его вызывает не только восхищение, но и оскомину ясного патриотизма и национализма довоенного образца”.

Клычков, редко ввязывавшийся в “тоскливые словесные драки”, в 1923 году все-таки опубликовал в журнале “Красная новь” статью с многозначительным названием “Лысая гора”. Он отстаивал в ней традиции классической поэзии, выступая против “тарабарщины”, превратившей русский Парнас в Лысую гору. А своим оппонентам, типа Осипа Бескина, Клычков ответил: “Как может критик-марксист, поучающий еще других критиков-марксистов марксизму, не указывая точно материала, который он имеет в виду в определении понятия русского стиля, совсем не являющегося приемом, а прежде всего, перво-наперво, огромной культурой огромной страны, – как может столь размашисто, так торовато скидывать эту культуру с приходного листа революции? ! А село Палех, Бескин, неужели вы вычеркнули с советской территории?..” Поистине, прав Гоголь: “Все можно извратить и всему можно дать дурной смысл, человек же на это способен”.

Интересна биография писателя-самородка. Сергей Антонович Клычков родился 1 июля 1889 года в деревне Дубровки Тверской губернии, неподалеку от села Талдома. Младший брат поэта оставил воспоминания о Сергее, где он писал, что старший брат безумно любил Потапихинские Чертухинские и Глебцовские леса. Все его хождения по лесам, болотам, рекам доставляли ему какую то необычайную радость.

Клычков наряду со своей литературной профессией занимался и пчелами. Что характерно, пчелы его не кусали. Любимым занятием был сенокос.

Своей поэзией в большинстве случаев Сергей занимался ночами, а утром, чуть покажется солнце во время сенокоса обязательно, несмотря на усталость, пойдет отцом и братом на покос. Если вечером завидит старушек на бревне, то обязательно подсядет к ним и слушает их разговоры о разных сказочных существах: русалках, домовых, колдунах, ведьмах в лесах Чертухина и Потапихи.

Мне говорила мать, что в розовой сорочке Багряною зарей родился я на свет, А я живу лишь от строки до строчки, И радости иной мне в этой жизни нет…

“Прежде всего, он был поэт и писатель, весь живший в мире восприятий, дум, образов, замыслов, слов, напевов, – писал о Клычкове друг его молодости Петр Андреевич Журов. – Поэтическое творчество было его природой, его душевной средой… Казалось, он нес в себе родник стихийного народного поэтического мирочувствования и миропонимания. В мире и в окружающих он ощущал и видел часто то, чего не замечают обыкновенные люди”.

Литературный дебют Клычкова относится к 1907 году. До войны выходят две поэтические книжки Клычкова: “Песни” и “Потаенный сад”. Летом 1914 года, во вторую мобилизацию, Клычков призывается в армию и служит в Гельсингфорсе, где знакомится с А И. Куприным.

Осенью 1915 года он попадает в Петроград, где публично выступает со своими стихами на вечере крестьянских поэтов в Тенишевском училище – вместе с Н. Клюевым С. Городецким, С. Есениным. Впоследствии с Городецким их пути разойдутся. Есенина поэт проводит в его последнюю поездку в Ленинград.