Секрет “последнего города”

В “Золотом теленке” на вопрос Шуры Балаганова, поедут ли они теперь, после того как Бендер раздобыл миллион, в Рио-де-Жанейро, Остап “с неожиданной злостью” отвечает:
“Все это выдумка, нет никакого Рио-де-Жанейро, и Америки нет, и Европы нет, ничего нет. И вообще последний город – это Шепетовка, о которую разбиваются волны Атлантического океана”.

При чтении невольно возникает вопрос, почему Шепетовка – крохотный населенный пункт на Украине – назван “последним городом”? Фундаментальный комментарий Ю. К. Щеглова

к романам “Двенадцать стульев” и “Золотой теленок” ответа на этот вопрос не дает, хотя к упомянутой в XXX главе станции Хацепетовка есть пояснение: “Железнодорожная станция в Донбассе к северо-востоку от Сталино (бывшая “Юзовки”)” (Ю. К. Щеглов.

Роман (бессмертное произведение)ы И. Ильфа и Е. Петрова. Том 2. Wien, 1991. С. 653). Вместе с тем внимательные читатели Ильфа и Петрова знают, что в их романах нет ничего попросту, и, значит, за тем, что названа именно Шепетовка, есть определенный смысл.

Обратимся, вслед за Остапом, к Малой Советской Энциклопедии, вырезку из которой (статью о Рио-де-Жанейро)

Бендер в начале повествования показывал Балаганову. Вот что сообщает это издание о Шепетовке (том 10. М., 1931. Столбец 44): “Город, районный центр УССР (Волынь, Близ польской границы ), узлов. ст.

Ю.-З. ж. д.; 14,7 т. жит. Пром. значение небольшое: мельницы, лесопильный завод”. В выделенных мною словах все и дело. Посмотрите на карту.

В те времена Шепетовка оказалась пограничным городом (западная Украина еще не была возвращена в состав СССР – бывшей Российской Империи), и, очевидно, Остап, намереваясь перебраться в город своей мечты – Рио-де-Жанейро, прикидывал, как это сделать. Путь через Шепетовку, можно понять, был для него невозможен. Да, железной дорогой он мог добраться до этого города, но дальше?..

К началу 1930-х годов советская граница для советских же граждан была заперта на замок накрепко, выбраться из страны победившего социализма (не скажем: навсегда, только на время) оказалось сложно даже такому требующему к себе зависти “гражданину Советского Союза”, как Маяковский (известно, что незадолго до смерти его не выпускали в Париж). Куда уж великому комбинатору, а отнюдь не великому гражданину, гражданину скорее в уголовно-процессуальном смысле Остапу Ибрагимовичу Бендеру! Вот почему о Шепетовку “разбиваются волны Атлантического океана”.

Вот почему этот городок, в котором, как и в гоголевском Миргороде, особо отмечены мельницы (символ времени) и лесопилка, поднят до символического значения.

Для Бендера, как и для миллионов граждан СССР в тех условиях, мир замыкался пространством страны, действительно окруженным неким, словно в древних домагеллановых картах, окияном с нарисованными барашками волн, в котором плавают капиталистические акулы (как помним, образ тоже из “Золотого теленка”). И только где-то далеко, почти миражно, “у обширной бухты Атлантического океана” (из Малой Советской Энциклопедии), возвышались во всем их великолепии здания Рио. Переплыви океан, попробуй! И действительно, Бендеру не удалось пересечь даже приднестровские плавни, где он пытался купить у румынских пограничников право оказаться в “воображаемом городе детства”.

Здесь-то ему и приходит в голову идея “переквалифицироваться в управдомы”, которая, естественно, напомнит нам о знаменитом управдоме Бунше-Корецком из пьесы Булгакова “Иван Васильевич”, написанной, правда, позже “Золотого теленка”, в 1935 году. Но это уже другой сюжет, связанный с любимыми книгами.