Сценическая структура пьесы “Слово о збуреню пекла”
Интересующая нас пьеса сохранилась в нескольких поздних списках XVIII в.1 и впервые была опубликована Иваном Франко в 1896 года. По мнению исследователей, пьеса возникла в первой половине XVII в. на основе апокрифического евангелия Никодима и ставилась на так называемых Галичине и на Волыни, т. е. в Западной Украине, находящейся в то время во владениях Речи Посполитой. Православное городское и сельское население Галичины отстаивало свою культурную и религиозную самостоятельность перед экспансией католической церкви и католического образования.
Учащиеся православных училищ Украины в XVI-XVIII вв. принимали активное участие в культурной жизни среды, из которой вышли, т. е. мещанской и сельской. В каникулярное время и в праздники они странствовали по стране, собирая пожертвования на дальнейшую учебу.
Одной из излюбленных форм заработка были публичные выступления – пение религиозных и сатирических песен, чтение стихов, спектакли. Существенной чертой создаваемой ими литературы, в том числе и драматургической, было слияние элементов культуры, приобретенной
Даже при отсутствии соответствующих ремарок, на основе одного только актерского, сценического текста можно себе представить, что па сцене изображена была преисподняя (может быть, на двух уровнях? в двух плоскостях?), в которой к началу спектакля и почти на всем его протяжении величественно восседает (на престоле?) ее владыка – Ад. Перед владыкой стоя разглагольствует (вероятно, выразительно жестикулируя) Люцифер. Несколько дальше, в стороне, находятся его слуги с воеводами Венерой и Трубаем во главе.
В глубине же сцены или на ином ее уровне помещены (за решетками?) узники, среди которых можно различить (благодаря костюмам или другим постоянным атрибутам?) Иоанна Крестителя и Соломона, Адама и Еву, нескольких библейских патриархов. Сценическое пространство, изображающее преисподнюю, огорожено, с воротами на первом плане. Перед воротами оставлено свободное пространство, из которого Христос будет вести наступление на эти ворота.
Главным драматическим средством является наращивание и замедление темпа зрительного восприятия. Пьеса, сохранившаяся с довольно большим пробелом в конце текста, насчитывает 519 строк. Строки 1-161-непрерывный диалог Люцифера с Адом, во время которого ни на сцене, ни вне нее ничего не происходит. Ведущую роль в этом диалоге играет Люцифер (в общей сложности он произносит 134 строки из 161).
Он излагает здесь исходную драматическую ситуацию, определяет свое к ней отношение, выдвигает арсенал аргументов, которые должны убедить собеседника.
Исходная драматическая ситуация – молва (которая через Иоанна Крестителя дошла уже до преисподней) о Христе, “сыне божьем”, собирающемся разрушить адовое царство. Люцифер и Ад реагируют на эту молву по-разному. Первый стоит на позиции агрессивного разума, второй – пассивного страха.
Стилистическим приемом, закрепляющим в сознании зрителей их противоположные взгляды, поднимающим драматический интерес публики к тому, как такое положение вещей будет воздействовать па дальнейший ход событий, являются повторы – буквальные и синонимические – все тех же слов и аргументов. Прием этот использован не только во вступительной части пьесы, но во всем произведении, однако его функция будет меняться. Здесь же, во вводной части, повторения служат драматической ретардации.
Пьеса начинается 95-строчным монологом Люцифера, в котором он пять раз (строки: 3-5, 8, 18, 25, 28, 29) повторяет дошедшую до пекла весть о “сыне божьем”, выражая при этом всякий раз сомнение в ее истинности, свое к ней недоверие. Шесть строк начинает он словом “знаю” (строки 1, 12, 22, 24, 32, 34), слово это повторяет на конце трех других строк (14, 28 55). Знает о распространяемой молве, но знает также все о вселенной и боге, создавшем ее, а ничего не знает о возможном существовании “бога-человека”, и поэтому молвы такой не следует бояться.
То, чем разум овладеть не в состоянии, не может быть истинным (строка 19). Строки 16 и 25 заканчиваются словами “не знаю” и “зщти не могу”, строка 29 – “того не разумиваю”. Этот главный аргумент Люцифер подкрепляет рассказом о своем значении в истории Вселенной: о грехе первородном и своем свержении из небе; (строки 34-69), о Каине и Авеле и учреждении преисподней, куда он сумел “спровадить” не только Адама и Каина, но еще Авраама, Исаака, Якова и 12 патриархов, “незличо-них царей” и рыцарей (строки 70-86).
Поэтому теперь он не может стерпеть того, как оскорбляют его, его владыку, царя Ада, и их слуг. Он уже держит в аду “Иванку” (Иоанна Крестителя), поймает туда и Христа (95).
После 286-й строки заканчивается первая часть пьесы – наиболее статичная, функционирующая как экспозиция, но при том самая длинная. С этого момента темп спектакля начинает ускоряться, на сцене все больше движения, а за сценой, как следует из донесений действующих лиц, происходит все больше событии. Слугам этим, так же он придает храбрости, повторяя все те же аргументы о своих преимуществах перед Христом, который не может 5ыть богом и которого они непременно затащат в ад таким же образом, каким захватили уже многих королей, царей и рыцарей.
Это – последний большой монолог Люцифера, завершающий вторую часть пьесы. После него темп представления ускоряется: реплики становятся много короче, увеличивается число лиц, движущихся по сцене, па сцену “выходят” события – свидетелем уже не драматических донесений, акции, – словесные сообщения прерываются партиями, продиктованными ремарками. Эта имеет свой этап, подготовляющий кульминационный пункт и разрешение, всей пьесы в целом.
На сцену (в преисподнюю) прибегает Посол Последний и сообщает Аду и Люциферу, что Христос “идет до нас просто”. Никто не сумел удержать его и его ангельские отряды.
Итак, текст от строки 401-й до строки 457-й – это как бы конденсация конфликтных воззрений и мотивов, изложенных в двух предшествующих частях пьесы, конденсация, ведущая к кульминации – вершине драматического накала всего спектакля – к появлению Христа перед воротами преисподней.
По мнению исследователей, в сохранившихся списках “Слова о збуреню пекла” не хватает следующих фрагментов: окончания реплики Люцифера; представленного в пантомиме или в диалоге, но с сопровождением жестикуляции и движения по сцене выхода грешников из преисподней, в которой по приказу Христа остается один только Соломон; и, наконец, начала реплики Ада. Содержание этого не дошедшего до нас отрывка можно реконструировать “а основании сохранившегося продолжения пьесы, т. е. реплик А на, Люцифера и Соломина, а также на основании опубликованного Иваном Франко украинского стиха, который возник, вероятно, на базе описываемой нами пьесы8. В сохранившемся окончании реплики Ад жалуется на свою долю в опустевшем и разрушенном царстве зла.
Опубликованные Возняком отрывки украинской проповеди показывают, как украинская драматургия типа мистерий, лучшим выражением которой было “Слово о збуреню пекла”, воздействовала на другие произведения словесного (словесно-визуального) искусства, использующего закрепленный в сознании и воображении слушателей канон образно воспринимаемых лиц и картин.