Сатирические сказки в творчестве Салтыкова-Щедрина

К жанру сатирических сказок Салтыков-Щедрин обратился еще в 1869 г.; большая же их часть написана в середине 80-х годов, в период ожесточенной правительственной реакции, наступившей после поражения второй революционной ситуации, когда обнаружилось явственное стремление покончить даже с теми ограниченными реформами, которые были проведены в 60-е годы.

Писатель с прежней резкостью бичевал самодержавие и хорошо сохранившиеся крепостнические пережитки в быту и сознании, приспособленчество, предательство либералов. В сказках находят дальнейшее

развитие многие мотивы, образы, темы, намеченные в предыдущем творчестве сатирика. Мы снова встречаемся здесь с помпадурами, но они представлены в образе медведя, волка, встречаемся с трепещущими либералами – в образе премудрого пескаря. В центре же писательского внимания всегда народ – его судьбы, настоящее и будущее, его сила и слабость.

По отношению к народу воспринимаются и оцениваются все иные социальные и общественные явления. В этом плане показательна одна из ранних сказок “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”. Сама по себе история чудесного появления двух генералов

(в ночных рубашках) на необитаемом острове, конечно, фантастична; но фантастика эта, как и всегда у Салтыкова-Щедрина, строится на реалистическъй основе. Необычная ситуация дает ему прекрасную возможность раскрыть в генералах черты не человеческие и даже не животные, а какие-то механические.

Это злые куклы, стандартные и по сути и по внешности: не случайно они так удивительно похожи друг на друга.

В сказках своих писатель зачастую основывался на устном народном творчестве. Но сказочные традиции он переосмысливал в революционно-демократическом духе (так же подходил к фольклору и Некрасов ). В многочисленных сказках на тему “Мужик и барин” барская глупость неизменно противопоставлялась мужицкой хитрости, ловкости и изворотливости. Салтыков-Щедрин следует за установившейся традицией, делая своего мужика умелым и сообразительным. Однако же сатирик с горечью отмечает покорность и крайнюю забитость сильного и выносливого мужика, который мог бы легко управиться со своими угнетателями, но не протестует, не возмущается.

Мало того, он сам свил веревку, которой его же генералы и привязали на ночь к дереву.

Тема народа проходит прямо или косвенно через все сатирическое творчество Салтыкова-Щедрина, определяя ее идейную направленность. В сказке “Коняга” в наиболее концентрированном виде отразилась вся боль писателя-демократа за русского мужика. Многострадальный Коняга, которого эксплуатируют и над которым издеваются всевозможные Пустоплясы, стал воплощением трудолюбия народа, его выносливости и одновременно забитости, бесконечного унижения, беспросветной его жизни.

Причина народных бедствий заключается не в отдельных частных злоупотреблениях представителей господствующих классов, а в самом принципе самодержавия. Еще в “Истории одного города” писатель смело разоблачил всю систему царизма. О бессмысленности утопических надежд на “доброго” правителя сатирик напоминает в блестящей сказке “Медведь на воеводстве”. Едкой иронией проникнута сказка “О р е л – м е ц е н а т”, высмеивающая официальные версии о великодушии царей, их выдающейся роли в развитии наук и художеств.

Рассказав о закономерном крахе очередных попыток сделать из орла (“царя птиц”) мецената, Салтыков-Щедрин с лукавым простодушием пишет: “То ли… просвещение для орлов вредно, или, то, что орлы для просвещения вредны, или, наконец, и то, и другое вместе”.

В “Сказках” продолжается разработка и еще одной постоянной для Щедрина темы – разоблачение жалкой участи либералов, запуганных правительственной реакцией. Сатирик создал ряд классических литературных типов, символизировавших обывательскую бездуховность и безыдейность. Таков, например, “Премудрый пескарь”, который “жил – дрожал и умирал дрожал”, “Вяленая вобла”, “Самоотверженный заяц”, “Либерал”, начинавший когда-то с униженных просьб “по возможности”, затем униженно выпрашивавший у начальства “хоть что-нибудь”, а закончивший свой жизненный путь “применительно к подлости”. неоднократно использовал эту знаменитую щедринскую формулу для характеристики эволюции буржуазного либерализма.

Для сатиры Салтыкова-Щедрина вообще и для “Сказок” в частности характерно оригинальное соединение мотивов фантастических и реальных. Гротескные ситуации переплетаются с открытыми намеками на современные события, конкретными реалистическими деталями. Так, Премудрый пескарь не просто в воде плавал и щук боялся; он был “просвещенный, умеренно либеральный”, мечтал о выигрыше в 200 тысяч.

У Топтыгина I (“Медведь на воеводстве”) дети в гимназию ходят; два генерала на необитаемом острове находят хорошо всем известную газету “Московские ведомости”, издававшуюся Катковым в крайне реакционном духе. Все это усиливало сатирический эффект щедринского повествования. Вместе с тем в “Сказках” встречаются и авторские отступления, далекие от какого бы то ни было комизма.

Они, обращенные прямо к читателю, проникнуты нередко мрачной тональностью.

Мотивы устного народного творчества писатель использовал в ряде случаев для четкой политической характеристики своих сатирических персонажей. Так, создавая образ либерала в сказке “Вяленая вобла”, сатирик специально подбирал однотипные народные поговорки. Либерал, по его словам, “не рвется, не мечется, не протестует, не клянет, а резонно об резонных делах калякает.

О том, что тише едешь – дальше будешь, что маленькая рыбка лучше, чем большой таракан, что поспешишь – людей насмешишь и т. п. А всего больше о том, что уши выше лба не растут”.

В своих сказках Салтыков-Щедрин обновил и переосмыслил традиционную жанровую форму, став создателем политической сказки нового типа.