Русский пейзаж и описание природы в русской лирике

Движение реализма в русском искусстве XIX века было настолько могучим, что все выдающиеся художники испытывали на своем творчестве его влияние. В поэзии А. А. Фета это влияние реализма в особенности сказалось в стихах о природе. Фет – один из замечательнейших русских поэтов – пейзажистов.

В его стихах во всей красоте предстает и русская весна – с цветущими деревьями, первыми цветами, с журавлями, кричащими в степи. Мне кажется, образ журавлей, так любимый многими русскими поэтами, впервые обозначил Фет. В поэзии Фета природа изображена

детально. В этом плане он новатор.

До Фета в русской поэзии, обращенной к природе, царило обобщение. В стихах Фета мы встречаем не только традиционных птиц с привычным поэтическим ореолом – как соловей, лебедь, жаворонок, орел, но и таких как бы простых и непоэтичных, как сычь, лунь, чибис, стриж. Например:

И слышу я в изложине росистой Вполголоса скрипят коростели

Знаменательно, что здесь мы имеем дело с автором, который по голосу различает птиц и более того – замечает, где эта птица находится. Это, конечно, не просто следствие хорошего знания природы, а любовь к ней поэта, давняя и обстоятельная.

По-видимому,

в работе над стихами о природе автор должен обладать незаурядным вкусом. Потому что в ином случае он тут же рискует впасть в подражание народной поэзии, которая изобилует такими вариантами.

Прав С. Я. Маршак в своем восхищении свежестью и непосредственностью фетовского восприятия природы: “Его стихи вошли в русскую природу, стали ее неотъемлемой частью, чудесными строками о весеннем дожде, о полете бабочки, проникновенными пейзажами”.

На мой взгляд, Маршак точно заметил и еще одну особенность поэзии Фета: “Природа у него – точно в первый день творения: светлая лента реки, соловьиный покой, журчащий сладко ключ… Если назойливая современность и вторгается иной раз в этот замкнутый мир, то она сразу же утрачивает свой практический смысл и приобретает характер декоративный”. Как важную грань Фета – пейзажиста хочу отметить его импрессионизм.

Импрессионист не чурается внешнего мира, он зорко вглядывается в него, изображая его таким, каким он представляется его мгновенному взгляду. Импрессиониста интересует не предмет, а впечатление:

Лишь ты одна скользишь стезей лазурной; Недвижно все окрест. Да сыплет ночь своей бездонной урной К нам мириады звезд.

Читателю ясно, что внешний мир изображается здесь в том виде, какой ему придало настроение поэта. При всей конкретности описания деталей природа все равно как бы растворяется у Фета в его лирическом чувстве.

Природа у поэта очеловечена, как ни у одного его предшественника. Цветы у него улыбаются, звезды молятся, пруд грезит, березы ждут, ива “дружна с мучительными снами”. Интересен момент “отклика” природы на чувство поэта:

…в воздухе за песнью соловьиной Разносится тревога и любовь.

Об этом двустишии Лев Толстой писал: “И откуда у этого добродушного толстого офицера берется такая непонятная лирическая дерзость, свойство великих поэтов”? Надо полагать, что Лев Николаевич Толстой, одновременно “ворча”, признал в Фете великого поэта. Он не ошибся.

Фет крепок и в любовной лирике. Его пейзажный багаж пригодился ему в его романтических стихотворениях о любви. Я бы сказала, что он всегда выбирал темой для своих стихов только красоту – в природе, в человеке.

Сам поэт был уверен: “без чувства красоты жизнь сводится к кормлению гончих в душно – зловонной псарне”.

Красота его ритмов и пейзажей всегда будет украшать нашу жизнь.

Творчество Тютчева и Фета, этих двух замечательных русских поэтов второй половины XIX века, взаимосвязано. Нельзя не вспомнить, что Тютчев и Фет глубоко уважали и ценили друг друга. Тютчев высоко отзывался о поэтическом даре своего младшего современника:

Великой матерью любимой Стократ завидней твой удел: Не раз под оболочкой зримой Ты самое ее узрел.

В свою очередь, Фет глубоко почитал Тютчева, видел в нем для себя образец творческого духа. В одном из посланий Тютчеву Фет обращается к нему: “Мой обожаемый поэт”. В стихотворении “На книжке стихотворений Тютчева” автор пишет

Здесь духа мощного господство, Здесь утонченный жизни цвет.

Такая взаимная симпатия поэтов имеет под собой много причин. Фет и Тютчев исповедовали доктрину “чистого искусства”, с которой спорили в тот период демократически настроенные поэты некрасовской школы. В творчестве обоих поэтов большое место занимает природа.

Обоих поэтов отличает внутренняя близость к природе, гармония с ней, тонкое понимание природной жизни.

Традиционным для русской литературы является отождествление картин природы с определенным настроением и состоянием человеческой души. Этот прием образного параллелизма широко использовали Жуковский, Пушкин и Лермонтов. Эту же традицию продолжают в своих стихах Фет и Тютчев. Так, Тютчев в стихотворении “Осенний вечер” сравнивает увядающую природу с измученной человеческой душой.

Поэту удалось с изумительной точностью передать болезненную красоту осени, вызывающую одновременно и восхищение, и грусть. Особенно характерны для Тютчева смелые, но всегда верные эпитеты: “зловещий блеск и пестрота дерев”, “грустно сиротеющая земля”. И в человеческих чувствах поэт находит соответствие настроению, царящему в природе:

Ущерб, изнеможенны – и на всем Та кроткая улыбка увяданья, Что в существе разумном мы зовем Божественной стыдливостью страдания.

Это стихотворение явно перекликается с пушкинской “Осенью”, где “унылая пора” сравнивается с “чахоточной девой”, кроткой и прекрасной в своей болезни.

Природу Тютчев одухотворяет, одушевляет, она в его изображении живая и очеловеченная:

И сладкий трепет, как струя, По жилам пробежал природы. Как бы горячих ног ее Коснулись ключевые воды. (“Летний вечер”)

В его стихах “сладко дремлет сад темно-зеленый”, гром, “резвяся и играя, грохочет в небе голубом”, “зима недаром злится”.

Природа – … Не слепок, не бездушный лик – В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык…

(“Не то, что мните вы, природа…”) высказывает Тютчев и противоположные мысли о природе: она “всепоглощающая” бездна (“От жизни той, что бушевала здесь…”), мрачная и равнодушная. И без нас:

Все будет то же – и вьюга так же выть, И тот мрак, и та же степь кругом. (“Брат, столько лет сопутствовавший мне”)

Тютчев пишет о невозможности для человека слиться с “общим хаосом”, который звучит в природе, о вечном противостоянии человека природе (“Певучесть есть в морских волнах…”), но как бы противореча себе (на самом деле отражая сложность бытия), утверждает, что истинный рост (Гете) “пророчески беседует с грозою” (“На древе человечества высоком…”), что только бездушные люди не понимают языка природы:

И языками неземными, Волнуя реки и леса, В ночи не совещалась с ними В беседе дружеской гроза! (“Не то, что мните вы, природа…”)