Романтический мир раннего Блока (2)

А. Блок – поэт очень тонкий, сложный и противоречивый. Его ранние стихи связаны с романтическим мировоззрением.
Романтический герой – личность творческая, живущая в своем личном мире, который не имеет ничего общего с тем, в котором живут обыкновенные люди. Эта характеристика относится и к лирическому герою блоковского сборника “Стихи о Прекрасной Даме”. С самого начала он чувствует себя необыкновенным, отмеченным особенной судьбой и особенной, неземной природой:
Я вам поведал неземное,
Я все сковал в воздушной мгле.
В

ладье – топор, в мечте – герой.
Так я причаливал к земле.
Романтическое миросозерцание делит реальность надвое: на мир мечты и мир обыденный. Таким выглядит мир в ранней лирике А. Блока. Лирический герой здесь живет в некоем идеальном мире, наполненном тайной, он постоянно погружается “в сны и туманы”, устремлен к “мирам иным”. Душа его при этом совершенно безучастна к тому, что окружает ее в повседневной действительности:
Душа молчит. В холодном небе
Все те же звезды ей горят.
Кругом о злате иль о хлебе
Народы шумные кричат…
Она молчит, – и внемлет крикам
И зрит далекие миры.
Идеал романтиков – единство бытия, гармонический синтез всех его сил и стихий. В “Стихах о Прекрасной Даме” в личном переживании выражено ощущение этого вечного и всемирного бытия, которое одно способно открыть человеку путь из окружающего его мрака “глухой ночи” – к свету грядущего “ослепительного дня”.
Верю в Солнце Завета,
Вижу зори вдали.
Жду вселенского света
От весенней земли.
Поэт живет утопической надеждой на некое вселенское чудо, воплощающееся в образе “далеких и манящих зорь”. Мир “Стихов о Прекрасной Даме” – мир гармонии и красоты с утопическим и иллюзорным временем и пространством, где в “пяти добрых линиях на земле” невозможно да и не нужно узнавать линии Васильевского острова, по которым шла Любовь Дмитриевна Менделеева (прозаический комментарий к стихотворению “Пять изгибов сокровенных…”). В этом мире рассветы и закаты, сумрак и лазурь вовсе не указывают на какие-либо природные явления.
Но этот романтический иллюзорный мир несет в себе и черты несомненной надменности. А. Блок не просто верит в этот мир, он просто живет в нем и не может иначе. Поэтому авторская позиция первого тома – не только инок, умиротворенно славящий вечноженственный лик Красоты, но и рыцарь, отныне и навсегда стоящий на страже. Рыцарь этот стремится к жизненному воплощению и действию, соответствующему хранимому в душе идеалу:
Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцании красных лампад…
О Святая, как ласковы свечи,
Как отрадны твои черты.
Мне не слышны ни вздохи, ни речи,
Но я верю: милая – Ты.
В ряду имен Прекрасной Дамы (Святая, Вечная жена) в финале выделяется самое конкретное, самое жизненное, самое теплое слово – “милая”. Во всей поэтической системе раннего А. Блока неминуемо возникает тяга к жизненности, к обретению трезвого и простого отношения к действительности.
Симптомы этой тяги – настроения беспокойства, тревоги, также свойственные романтическому миросозерцанию:
Помнишь ли город тревожный,
Серую дымку вдали?
Этой дорогою ложной
Молча с тобою мы шли.
Эта нота звучит год от года все громче и вскоре становится господствующей. Меняется сама природа этой неясной душевной тревоги. Жизнь уединенной души, устремленной в “иное”, оказывается, пересекается не только с “всемирной жизнью”, но и с реальной историей, с жизнью человека. “Мое тамошнее треплется в странностях века”, – признается А. Блок в 1902 году.
Романтический мир ранней лирики А. Блока – зерно, из которого вырастет трагическое миросозерцание и мощное чувство истории зрелой блоковской поэзии.