Романтические идеалы Тургенева и их выражение в повести “Ася”

Еще в октябре 1855 г. в некрологе “Два слова о Грановском” Тургенев дал отчасти верную, но одностороннюю оценку личности умершего ученого в свете своей гражданской романтики. “Мы нуждаемся теперь, – писал он, – в бескорыстных и неуклонных служителях науки, которые… говоря нам о добре и нравственности – о человеческом достоинстве и чести, собственною жизнью подтверждали истину своих слов…”. Указывая на “возвышенную чистоту” и “душевную красоту” жизни и деятельности Грановского, Тургенев подчеркивал, что ученый

был чужд “педантизма”, что у него не было “личных прихотей и умствований”, что он преподавал науку, “не силясь согнуть ее… в систему”, что “он сеял свои семена днем, при свете солнца” и поэтому в их “плодах” не будет ничего “горького”.

В период общественного подъема романтические идеалы писателя нашли выражение и в его творчестве. Подготовительным произведением в этом смысле была повесть “Ася” (1857). В ней, как и в других повестях середины 50-х годов, когда в либеральной критике процветали идеи “чистого искусства”, Тургенев как бы старался обойти общественные

противоречия жизни и изображал только личные, сердечные переживания своих героев. “Ася” – это повесть о случайной встрече русских юноши и девушки за границей и о тяжелой личной драме, внезапно происшедшей между ними.

И тем не менее эта повесть основана на глубокой внутренней антитезе социальных характеров двух главных героев, может быть, не до конца осознанной самим автором.

В характере главного героя “Аси” автор лишь слегка наметил те же тенденции миросозерцания либеральной дворянской интеллигенции, которые он осознавал в своих предыдущих произведениях. Подобно герою “Фауста”, он жаждет возвышенных наслаждений, часто совершенно беззаботных и даже бездумных. И не успев в этом, он, подобно Гамлету из Щигров или рассказчику из “Поездки в Полесье”, легко впадает в пессимистические размышления о жизни, которые обрамляют рассказ.

Но основной тенденцией в его характере является теперь стремление к счастью. По сути дела, в этом стремлении было, конечно, немало дворянского прекраснодушия и даже своего рода “обломовщины”. Однако Тургеневу казалось важным осознать в них другую сторону. Ему казалось, что жажда счастья – это день молодости, что в ней так много нравственной чистоты и благородства, что она все же есть лучшее проявление жизни, ее полноты, ее расцвета.

Больше того: ему казалось, что в стремлении к возвышенным душевным наслаждениям его герой может, в конце концов, постигнуть какие-то высокие идеалы, как-то приобщиться к истине, добру, справедливости. В сюжете повести Н. испытывает счастье только в случайном общении с людьми, в любовании природой да в пробуждающемся чувстве к необыкновенной девушке. Но автору этого довольно, и он уделяет много места подробному и приподнятому, по сути дела, романтическому изображению душевных переживаний героя.

Но Н. не только возвышенно переживает, он стремится и к важным размышлениям. Это размышления “о России” и о своем желании “дышать русским воздухом, ходить по русской земле”. Что он будет делать на родине, Н. не знает и даже не задается этим вопросом.

Но из его любви к родине и возник его искренний интерес к Асе, простой русской девушке, полукрестьянке по происхождению, прожившей все свое детство в мужицкой избе.

Эта девушка тоже стремится к счастью, но иначе, чем дворянин Н., избалованный беззаботной жизнью. Еще в пансионе она вела внутреннюю, нравственную борьбу с девушками-дворянками, презиравшими” ее и сама презирала лесть и трусость. Путешествуя с богатым братом за границей, она с трудом овладевает своим новым положением, и хотя внешне она весела и даже шаловлива, но внутренне тяготится такой жизнью.

Она хотела бы уйти с толпой богомольцев, “пойти куда-нибудь далеко, на молитву, на трудный подвиг…”. И в личной жизни ей нужно встретить того, кто укажет ей подобный путь – ей “нужен герой, необыкновенный человек…”.

Тургенев мог бы попытаться сделать Н. подобным “героем”. Для этого он должен был бы глубже и яснее раскрыть мысли Н. о России, найти в них то, что могло бы действительно увлечь девушку и соответственно разрешить любовный конфликт. Но писатель не захотел пойти по этому ложному Пути.

Он очень правдиво оценил внутренний мир Н. Показав – всю субъективную значительность и утонченность его переживаний, он вместе с тем показал их индивидуалистическую ограниченность и эмоциональную стихийность, отсутствие в них какой-либо последовательности мышления и нравственной целеустремленности.

Все это и раскрывается в развитии действия повести. Н. легко отдается своим изменчивым впечатлениям, но не умеет понять ни девушку, ни самого себя, а в решающий момент их отношений колеблется и лукавит перед собой и перед Гагиным. Этим проявляется не только слабость его характера, но и слабость романтических стремлений, а в конце. концов, вся иллюзорность либеральной романтики.

Поэтому Чернышевский, посвятив разбору повести Тургенева целую статью \ имел полное основание увидеть в этом главную сторону ее идеи и воспользоваться ею для того, чтобы разоблачить перед лицом русской общественности все внутреннее бессилие либерального движения.

Но для Тургенева идейное осознание социальной слабости передовой дворянской интеллигенции имело иной смысл. И он раскрыл его в своем новом большом произведении, прямо продолжающем “Асю”, – в романе “Дворянское гнездо”. Писатель работал над ним летом и осенью 1858 г. в Спасском-Лутовинове, занимаясь в это же время “устройством быта” своих крестьян.

Он переводил их на оброк с уступкой половины земли за годовую плату и нанимал вольных работников для своего хозяйства. Тогда же он участвовал в тульском съезде помещиков и в оформлении декларации об условиях освобождения крестьян.