Роль природы в нравственном развитии Пьера Безухова

Почти такую же роль играет природа в нравственном развитии Пьера Безухова. После расстрела пленных, когда Пьеру по­казалось, что его вера в жизнь окончательно погибла и никогда уже не возродится, к нему приходит просветление, и вера в жизнь все-таки возрождается. В этом Пьеру помог и Платон Каратаев, и переживание тягот плена, и напряженная умственная и душевная работа, но примечательно, что итоговые выво­ды, которые делает Пьер из своего опыта (не обязательно это выводы понятийные, рациональные, часто это просто познание некоторого всепоглощающего

чувства), обязательно связаны с созерцанием природы.

Так, в частности, происходит нравствен­ный кризис в своего рода душевной болезни Пьера после рас­стрела пленных: “Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Новодевичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор, извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, ко­гда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок, и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл

край солн­ца из-за тучи и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, неис­пытанное чувство радости и крепости жизни”. То же самое происходит и чуть позже, когда Пьер осознает свое единство с мирозданием, сознает свою подлинную свободу: “Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, не видные пре­жде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали.

И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. “И все это мое, и все это во мне, и все это я!” – думал Пьер”.

Природа у Толстого – символ подлинной, естественной жизни, она приобщает человека к мировой гармонии и дает ему душевное успокоение.