Реализм романа. Индивидуальное и типическое в характере Евгения Онегина

Характер Онегина в первой части романа раскрывается в сложном диалогическом отношении между героем и автором. Пушкин и входит в образ жизни Онегина, и поднимается над ним в другое, более широкое измерение бытия. Диалог этот обусловлен не только различиями в характерах Онегина и автора, но и временной дистанцией между ними.

Время героя и время автора не совпадают. Образ жизни, который ведет Онегин, хорошо знаком автору, но остался для него далеко позади, в прошлом. В настоящее время автор уже переболел многими “онегинскими” недугами

и успел исцелиться от них, подняться к новому пониманию смысла жизни.
Заметим, что вся первая глава в ее повествовательной части, касающейся Евгения Онегина, посвящена не характеристике внутреннего мира героя, а детальному описанию его образа жизни, типичного для всей светской молодежи 1810х годов. Пушкин, лишая Онегина голоса, берет рассказ о нем в свои руки и начинает его с истории воспитания героя. Оказывается, что с детских лет его окружали нерусские люди.

Вместо няни за ним ходила француженка потом ее сменил французский гувернер, который “учил его всему шутя”. Пушкин знал существо этих “шуток”

и понимал, что скрывалось за формулой “не докучал моралью строгой”. Вспомним пушкинскую характеристику французского XVIII века, гордого века европейского Просвещения, “разрушительным гением” которого был Вольтер.

И хотя русские мальчики “учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь”, основы просветительской философии на бытовом уровне усваивались ими довольно легко. В центре этой философии, сокрушившей “господствующую религию – вечный источник поэзии всех народов”, оказался предоставленный самому себе “естественный человек”. Целью его существования была свобода, заключавшаяся в удовлетворении “естественных потребностей”.

Провозглашалось полное и “святое” право каждого наслаждаться этим удовлетворением. А для смягчения “войны всех против всех” заключался “общественный договор” – узаконенная сделка между “самоценными” индивидами. На уровне национальном – это добровольно принятое бремя государственных “повинностей”.