Развитие драматургии в 30-х годах

Драматургия 30-х годов многообразна. Отчетливо выявились художественные течения героической траге­дии (Всеволод Вишневский) и психологической драмы (Александр Афиногенов). Опираясь на опыт советской прозы, драматурги создают синтетический жанр драма­тургического эпоса (Николай Погодин).

Развивается жанр комедии.

Выступая в разных жанрах, драматурги стремились охватить действительность в ее широком диапазоне: недавнее героическое прошлое и размах социалистиче­ской стройки, ростки нового уклада в деревне и судьбы интеллигенции,

надвигающиеся военные события и тре­вога за безопасность Родины.

Для большинства художников необходимость изо­бражать людей сознательных, интересных, показывать их в сфере действия, борьбы становилась аксиомой. Вместе с тем общность целей и задач не исключала серьезных разногласий, касающихся принципов ото­бражения новой действительности, показа личности в ее взаимодействии с массами. Крайними полюсами оказались две точки зрения. Сторонники одной, соци­ально-психологической, линии (“архаисты”, или “кон­серваторы”, как их именовали тогда) – В. Киршон, А. Афиногенов и ряд других – выступили

против дра­матургов, отвергавших принцип психологической инди­видуализации.

В речи на Первом съезде советских писателей В. Киршон, обосновывая свое понимание изображения новых людей, утверждал, что для показа таких черт, как классовость, коллективизм, необяза­тельно рисовать массовые сцены, можно решать боль­шие общественные проблемы в масштабах одной семьи, судьбы отдельной личности. Более того, именно на примере отдельного человека можно особенно глубоко и тонко проследить колоссальные сдвиги, происходя­щие в обществе. Отсюда выступления сторонников со­циально-психологического анализа в защиту традиций классической драматургии с ее углубленным вниманием к внутреннему миру человека, сфере его чувств и страс­тей. Получалось, что традиционная форма драмы впол­не приемлема для воплощения как новых тем, так и новых героев.

Правдоподобие страстей, естествен­ность ситуаций, простота стиля – вот три кита, на которых воздвигалось здание психологической драмы. Изображение больших исторических событий, прелом­ленных через сознание индивидуального персонажа или отдельной семьи, требовало особо глубокой разработки характера. Поэтому обосновывалась такая диалектика взаимосвязи отдельного и всеобщего, личного и массо­вого, которая покоилась на фундаменте психологиче­ской драмы.