Рассказ Суходол. Древний человек. Ночной разговор. (Бунин И. А.)
Суходол
Шестая книга – родословная книга, в которую были внесены Бунины, принадлежавшие к дворянам древнего рода. Комолая корова – безрогая.
Меркурий Смоленский. – Легенда о Меркурии Смоленском, древнее народное предание, содержится в русской житийной литературе; икона безглавого Меркурия, как пишет В.
Н. Бунина, хранилась у Буниных с дедовских времен.
Трошин лес действительно был в ближайших к Глотову местах.
Огинский – М. К. Огиньский (1765 – 1833), польский композитор.
“Людмила” – баллада В. А. Жуковского.
…Ты
Будылястый. – От слова будыль: голень, кость, то есть костистый.
…Парс. – Парсы – огнепоклонники, выходцы из Персии, ныне живущие в Индии, последователи пророка Зороастра (не позднее 1000 г. до н. э.); в его учении – противопоставление двух вечных начал: добра и зла. Бунин, говоря о парсах, подчерки вает этим приверженность Герваськи всему злому, что было в жизни.
Мартын Задека. – Имеется в виду, вероятно, толкователь снов “Гадательный, древний и новый оракул…”.
На
Юшка, “провиненный монах”…- Лицо реальное. Бунин записал в дневнике 20 мая 1911 г., будучи в д. Глотово: “Был довольно молодой мужик из Домовин. Говорит, был четырнадцать лет в Киеве, в Лавре, и хвастается: “выгнали…
Я провиненный монах, значит”. Почему хвастается? Думаю, что отчасти затем, чтобы нам угодить, уверен, что это должно нам очень нравиться.
Вообще усвоил себе (кому-то на потеху или еще почему-то?) манеру самой цинической откровенности. “Что ж, значит, ты теперь так и ходишь, не работаешь?” – “Черт меня теперь заставит работать!”-В подряснике, в разбитых рыжих сапогах, женский вид,- с длинными жидкими волосами, – моложавость от бритого подбородка (одни русые усы). Узкоплеч и что-то в груди – не то чахоточный, не то слегка горбатый. “Нет ли, господа, старенькой рубашечки, брючишек каких-нибудь?” Я подарил ему синюю косоворотку. Преувеличенный восторг. “Ну, я теперь надолго житель!” (“Подъем”.
Воронеж, 1979, № 1, с. 114).
Древний человек
Таганок. – Крестьянин д. Глотово, которого хорошо знал Бунин. Он писал в дневнике 3 июля 1911 г.:
“Только что вернулись от Таганка, ставосьмилетнего старика. Весь его “корень” – богачи, но грязь, гнусность, нищета кирпичных изб и вообще всего их быта ужасающие…
Таганок милый, трогательный, детски простой. За избой, перед коноплями, его блиндаж; там сани, на которых он спит, над изголовьем шкатулочка, где его старый картуз, кисет. Когда пришел, с трудом стащил перед нами шапку с голой головы.
Легкая белая борода. Трогательно худ, опущенные плечи. Глаза без выражения, один, левый, слегка разодран.
Темный цвет лица и рук. В лаптях. Ничего общего не может рассказать,-только мелкие подробности. Живет в каком-то другом, не нашем мире.
О французах слабо помнит – “так, – как зук находит”. Ему не дают есть, не дают чаю,- “ничтожности жалеют”, как сказал Григорий.
Говорит с паузами, отвечает не сразу.
– Что ж, хочется еще пожить?
– А бог е знает… Что ж делать-то? Насильно не умрешь.
– Ну, а если бы тебе предложили прожить еще год или, скажем, пять лет? Что бы ты выбрал?
– Что ж мне ее приглашать, смерть-то? (И засмеялся, и глаза осмыслялись.) Она меня не угрызет. Пускай кого помоложе, а меня она не угрызет – вот и не идет.
– Так как же? Пять лет или год? Думает. Потом нерешительно:
– Через пять-то годов вошь съест…” (“Подъем”. Воронеж, 1979, № 1, с. 115). 29 июля: “…О Таганке: какой редкий, ни на кого не похожий человек!
И он – сколько этого однообразия пережил и он! За его век все лицо земли изменилось и как он одинок! Когда умерли его отец и мать?
Что это были за люди? Все его сверстники и все дети их детей уже давно-давно в земле… Как он сидел вчера, когда мы проходили, как головой ворочал!
Сапсан! (сокол.- /!. Б.). Из жизни долголетнего человека можно написать настоящую трагедию” (там ж е, с. 116).
Ночной разговор
Бунин сообщал Н. С. Клестову: “Рассказ для вас готов. Он о мужиках, называется “Ночной разговор”. Позавчера я читал его у Горького (был Коцюбинский и еще кое-кто) и теперь спокоен – рассказ имел большой успех…” (И.
А. Бунин, Собр. соч., т. 2, М., изд-во “Правда”, 1956, с. 407).
Французский писатель Анри де Ренье писал, что рассказ “Ночной разговор” “преисполнен трагической и своеобразной красоты” (ЛН, кн. 2, с. 376).
Ливингстон Давид (1813 – 1873) – английский путешественник. Беккер Самуэль Ваш (1821 – 1893) – английский путешественник и исследователь, открывший один из истоков Нила.
Стр. 352 – 355. Рассказ Пашки об убийстве арестанта очень близок по содержанию записи Бунина в дневнике 29 июля 1911 г. о глотовском крестьянине Илюшке:
“Поразительно рассказывал на днях Илюшка, как он убил человека. Умывался у водовозки – пошла кровь носом, косил на солнце. Возле него малый…
Малый Илюшке: “Полей мне”. Илюшка: “Ай я тебе прачка?” Милый смех, умное лицо. Заговорили о его молодой бабе.
Спокойно, громко говорит при всех… Потом о том, как убил – и все так же весело, бодро, легко. “Неужели правда убил?” – “Ей-богу,, правда, об этом даже в газетах писали и к приказе по полку. Нас с Козловым дивизии начальник за это убийство арестанта, во время препровождения, к медали хотел представить, да нас в Киев перевели.
На смотру по рублю дали”. А убили так. Три солдата препровождали несколько арестанте-:: из Ново-Сенак в Зухдены. По дороге ночевка, припоздали.
Один арестант лежал в телеге, больным прикинулся. Привели в пересыльную казарму. Дождь, темь.
Сторож пошел с солдатом пробовать окна – крепки ли решетки. Арестант сидел на крыльце. Вдруг вскочил и за угол. “Козлов за ним, я наперерез”. Стреляли на звон кандалов.
По пяти зарядов выпустили. “Я еще зарядил – раз! – слышу, потишал звук. Я еще раз. Слышу – стихло, упал. Я подбежал – он сел на ж…, на руки: добей меня, ради бога!
Я приложил штык и вот в это место, где бронхит бывает – так штык в спину и выскочил… А он как бежал? Разрезал кандальный пояс и деру, на бегу его рукой держал. Мы в него попадали, – два зуба выбило, в десны и в сустав, в пальцы попали.
А тут подбежал Козлов, взяли за кандалы и поволокли…” – “И тебе не грех?” – “Какой же тут грех? Мне за него год пришлось бы сидеть”.-“Да лучше год…” (“Подъем”. Воронеж, 1979, № 1, 116).
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...