Пушкин – пролагатель новых путей русской литературы
Пушкин первый в русской литературе XIX века смог и в стихах и в прозе найти адекватные средства для воплощения разностороннего духовного мира, исторического облика и поведения того нового, глубоко мыслящего и чувствующего героя русской жизни, который занял в ней центральное место после 1812 года и в особенности после восстания декабристов.
В лицейских стихотворениях Пушкин еще не мог, да и не решался сделать героем своей лирики реального человека нового поколения со всей присущей ему внутренней психологической сложностью. Пушкинское стихотворение
Однако постепенно поэт освобождается от власти канонов и в его стихотворениях перед нами предстает уже не юный “философ”-эпикуреец, обитатель условного “городка”, а человек нового века, с его богатой и напряженной интеллектуальной и эмоциональной внутренней жизнью.
Аналогичный процесс происходит в творчестве Пушкина в любых жанрах, где условные образы персонажей,
И, наконец, самым полным выражением нового типа личности станет лирическое “Я” Пушкина, сам поэт, духовный мир которого представляет собой наиболее глубокое, богатое и сложное выражение жгучих моральных и интеллектуальных вопросов времени.
Одним из условий того исторического переворота, который Пушкин совершил в развитии русской поэзии, драматургии и повествовательной прозы, был осуществленный им принципиальный разрыв с рационалистическим, вне историческим представлением о “природе” человека, законах человеческого мышления и чувствования.
Сложная и противоречивая душа “молодого человека” начала XIX века в “Кавказском пленнике”, “Цыганах”, “Евгении Онегине” стала для Пушкина объектом художественно-психологического наблюдения и изучения в ее особом, специфическом и неповторимом историческом качестве. Ставя своего героя каждый раз в определенные условия, изображая его в различных обстоятельствах, в новых отношениях с людьми, исследуя его психологию с разных сторон и пользуясь для этого всякий раз новой системой художественных “зеркал”, Пушкин в своей лирике, южных поэмах и “Онегине” стремится с различных сторон приблизиться к пониманию его души, а через нее – дальше к пониманию отраженных в этой душе закономерностей современной ему общественно-исторической жизни.
Историческое понимание человека и человеческой психологии начало зарождаться у Пушкина в конце 1810 – начале 1820-ых годов. Первое отчетливое выражение его мы встречаем в исторических элегиях этой поры (“Погасло дневное светило…” (1820), “К Овидию” (1821) и др.) и в поэме “Кавказский пленник”, главный герой которой был задуман Пушкиным, по собственному признанию поэта, как носитель чувств и настроений, характерных для молодежи XIX века с ее “равнодушием к жизни” и “преждевременной старостью души” (из письма к В. ПУШКИНА Горчакову, октябрь – ноябрь 1822г.) Возникнувший впервые в период южных поэм, исторический подход Пушкина к пониманию “законов” души и сердца человека – прошлого и современного – получит вскоре последовательное выражение в “Евгении Онегине” и “Борисе Годунове”. Проводимое Пушкиным в “Евгении Онегине” сопоставление социально – бытового и нравственно-психологического облика двух поколений – Онегина с его отцом и дядей, Татьяны с ее родителями – свидетельство исключительного по своей глубине, тончайшего понимания зависимости человеческой психологии от бытовой и культурно-исторической атмосферы времени.
В отличие от главных героев в произведениях его предшественников и старших современников, в том числе героев Карамзина и Жуковского, Онегин и Татьяна – люди, весь психологический и нравственный облик которых пронизан отражениями интеллектуальной и нравственной жизни из времени.
Как прекрасно понимает Пушкин, отец Онегина и Ларина-мать, оказавшись в положении Евгения и Татьяны, вели себя иначе, так как их времени были свойственны другие идеалы и другие нравственные представления, а вместе с тем – и иной строй чувства, иной жизненный ритм. Молодой человек, выросший в Петербурге, воспитанный гувернером-французом и читавший Адама Смита, мыслит иначе, чем его недалекий, воспитанный еще во нравах прошлого века, “благородно” служивший и промотавшийся отец. Поколение, кумирами которого были ловеласы и грандисоны, чувствовало не так, как поколение, зачитывающееся Байроном, Бенжаменом Констаном и мадам де Сталь.
Сопоставляя характеры Онегина и Татьяны с характерами людей прошлого поколения, Пушкин показывает, как в реальном процессе жизни складываются новые, исторически неповторимые свойства души людей XIX века. Свойства эти определяют особые черты всей жизни – внешней и внутренней – молодого поколения, принципиально, качественно отличной от жизни “отцов”, таящей в себе новые, не известные прежней литературе сложные нравственно-психологические проблемы.
Татьяна встречает Онегина. В жанре сентиментальной повести такая встреча была бы описана как встреча двух возвышенных сердец, в романтической поэме – двух избранных, хотя и различных по своему складу, высоких, поэтических натур, противопоставленных поэтом окружающей действительности и превосходящих других, обыденных людей по силе своих чувств и стремлений. Другое мы видим у Пушкина. И Татьяна и Онегин представляются Пушкиным не как вариации готовых, повторяющихся типов, а как диалектически сложные человеческие характеры, каждый из которых несет на себе отпечаток условий его жизни, своего особого душевного опыта.
Несходными обстоятельствами развития героев романа определен и характер того психологического преломления, которое образ каждого из них получает, отражаясь в сознании другого.
Как показывает читателю Пушкин, любовь Татьяны составляет психологическое отражение (и выражение) всей ее предшествующей жизни (материальных и духовных факторов): русская природа, общение с няней, восприятие народной жизни. И, наконец, вся окраска любовного чувства Татьяны к Онегину была бы иной, если бы она не пропустила его образ сквозь призму героев и сюжетов своих любовных романов, не ассоциировала его с ними.
Изображение Пушкиным детства и зрелого возраста Онегина и Татьяны, их отношение к природе, людям, окружающим их предметам быта – есть взаимосвязанные, переходящие друг в друга моменты единого процесса социально-бытового и психологического развития героев. А характеристика отца Онегина, его дяди, учителей, описание его образа жизни в Петербурге создают яркую картину русской дворянской жизни начала XIX века. Знакомство с воспитанием и образом жизни главного героя до встречи с Татьяной объясняет читателю его реакцию на встречу в героиней и не ее письмо.
А описание этой реакции является новым дальнейшим этапом более углубленного знакомства читателя с героем, дает новый материал для проникновения в характер и психологию “молодого человека” XIX века.
Таким образом, все отдельные эпизоды в романе оказываются не безразличными друг к другу, а внутренне связанные между собой. Причем не только окружающая обстановка и внешние факторы жизни помогают объяснить и понять внутренний мир персонажей, но и сам этот мир приобретает огромное, исключительное значение в изображении современной действительности того времени.
Историческое понимание не только внешней среды и обстановки, в которой живут и действуют люди, но и самого строя их чувств и нравственной жизни, не менее отчетливо выражено в пушкинской прозе – от “Арапа Петра Великого” до “Пиковой дамы”, “Капитанской дочки” и “Египетских ночей”.
В произведения Пушкина вместе с переменой “духа времени” меняются не только общественные нравы, характеры и моды, но также и отношения, складывающиеся между людьми: любовь средневекового паладина или “рыцаря бедного” принципиально, качественно отличается от любви молодых людей XIX века. Поэтому и в литературе XVIII века “рыцаря бедного” вытеснил кавалер Фоблас, а уже полвека спустя “Фобласов обветшала слава”, и их место заняли Онегин и Чайльд-Гарольд.