Псевдонаучные этимологии. Как меняется язык на самом деле?

Псевдонаучные этимологии.

Впрочем, не будем рассуждать о перипетиях, кото­рые сопровождают иноязычные слова в русской речи. Об этом мы уже говорили. Остановимся на других фактах, которые, к сожалению, свидетельствуют о том, что псев­доэтимологии пробираются и в научные работы, а к тому же часто выдаются за научный анализ при аргументации, касающейся вопросов, которые являются скорее идеоло­гическими.

Убедительно неубедительное.

Исследователь славянской письменности В.А. Чудинов, “читая” древнейшие надписи, которые он обнаруживает

не только на орнаментах и в случайных трещинах (а возмож­но, и в погрешностях воспроизведения фотографий древних предметов и текстов), но даже на поверхности Луны, Солн­ца и Марса, вычитывает в них слова современного русского языка. Но уже это одно противоречит очевидности!

Язык со временем меняется. Если мы обратимся, например, к “Слову о полку Игореве”, созданному в конце ХII века, то мы обна­ружим, что примерно 2/3 (!) из всех слов в памятнике древне­русской литературы для нас совершенно незнакомы. Мы не в состоянии прочитать этот текст без помощи словаря!

Еще один пример. В статье “Идея

эволюционного сло­варя русского языка” В.А. Чудинов пытается показать, как слово ключ “образовалось” от слова луч.

Произошло, это, по мнению автора, так: 1) луч – 2) к лучУ- 3) клуч – 4) ключ.

“Первый переход”, то есть “луч – к лучу” выглядит вполне реалистично: да, слово может сочетаться с предлога­ми и при этом менять свою форму, это характерно не только для русского языка. Вот только разве это “переход”? Такие “переходы” происходят в нашем языке каждый день и назы­ваются “словоизменение”.

А вот второй переход (“к лучу – клуч”) невозможен. Других фактов, которые свидетельствовали бы о существо­вании такого процесса, как “вербализация словосочетания” (или, проще выражаясь, превращение словосочетания в сло­во), В.А. Чудинов вряд ли сможет привести.

Но придумать таких примеров он может сколько угодно!

То же можно сказать и о “переходе 3-4”, “клуч – ключ”. Ассимиляция – это вообще-то уподобление звуков. Напри­мер, в слове здесь [з’д’ес’] первый звук [з] произносится мягко, а его мягкость “передается” ему от следующего звука [д’].

Но что чему уподобляется, когда слово клуч, выдуман­ное В.А. Чудиновым, “переходит” в слово ключі

Если какой-то процесс происходит, то он, как правило, действует во всех подобных случаях, а не в отдельном слове. Другими словами, любое изменение действует без исключений. А если исключения обнаруживаются, то они определяются дей­ствием другого закона. В русском языке примерно в XIV веке произошел процесс, в результате которого звук [э] в позиции после мягкого согласного перед твердым согласным под ударе­нием перешел в звук [о].

Подтверждений этому в современном языке множество: ш[о\пот-ш[э]птатъ,зв[‘э]зда-зв[‘о]зды, др[‘е]мать – др[‘о\ма, в[‘е]дро – в[‘о\дра и т.д. В.А. Чудинов, конечно, поиском таких подтверждений себя не утруждает.

Чтобы мотивировать свое “построение”, В.А. Чудинов указывает, что древний смысл слова луч – “поток, струя”. Возникает закономерный вопрос: а как это было выяснено?

Можно было бы привести пример из какого-нибудь древне­го памятника или другое доказательство…

О небесах.

Вообще те, кто занимается подобными “выкладками” (а это, к сожалению, не один В.А. Чудинов), не горят желанием искать подтверждения. Этимологи-иллюзионисты совсем не за­ботятся о том, чтобы присовокупить к своим смелым догадкам хотя бы простенькое обоснование.

Эффектность прежде всего!

Толковать слово небеса как место обитания бога, а не бесов (“не беса”), – занятие многообещающее, но небла­годарное. Ведь основной формой в этом случае является… Правильно, небо. А вдруг это слово значило “не бог”?

На основании простого сходства звучаний такой вывод, как ни печально, тоже можно сделать…

Если бы волшебник-самоучка посмотрел даже не на дру­гие слова, а на формы того же слова, его гипотеза моменталь­но изменилась бы кардинальным образом. Небо над головой арийцев, возможно, было всегда чистым. Ни бесов, ни богов, ни облачка.

Несколько веков назад слово зараза со­всем не было бранным: оно означало “пре­лесть, красота”, а потому назвать кого-нибудь заразой значило сказать комплимент. Сейчас в русском языке все наоборот. А если вы вдруг окажетесь в Белоруссии и услышите нечто подобное в свой адрес, не спешите бросаться на обидчика: вас хвалят!

Ведь в белорусском языке старинное значение сохранилось. Подобное “выворачивание” значения слова не редкость: в польском языке urodaзначит “красавица”…

Обман и “мани”.

С точки зрения псевдоэтимологии оказывается также, что английское слово money(“мани”, деньги) произошло от арийского корня “обманывать”, “заманивать”. Это созву­чие понятно, оно говорит само за себя и наводит на мысли. Тем не менее возникает целый ряд вопросов. Прежде всего, почему не наоборот?

Может быть, этот “арийский корень” произошел от английского? В качестве объяснения само со­бой напрашивается убеждение в том, что русский язык по­родил все остальные. Но пока это всего лишь убеждение, предмет веры!

Этого еще никто не доказал.

Говорят, что хорошую вещь браком не назовут… Так ли это? Существует два рус­ских омонима, которые звучат и пишутся одинаково.

Брак в смысле “женитьба” – это церковно-славянское слово, образованное от глагола братипри помощи суффикса -к-, который в совре­менном русском языке не используется (ср. брать замуж). А вот брак в смысле “изделие с изъяном” – это заимство­вание из немецкого языка. Так что эти браки – не супруги и не родственники, а однофамильцы.

И в сходстве этих слов не стоит искать глубинного смысла.

Как это понимать.

С чем же мы имеем дело в работах В.А. Чудинова и тех, кто действует подобным образом? Нечто, напоминающее словесную игру, при помощи которой из мухи можно сде­лать слона.

Не по-настоящему, на бумаге. Суть этой игры за­ключается в постепенной замене звуков в слове таким обра­зом, чтобы в результате получилось другое (возможно, даже противоположное по смыслу) слово. Именно так выглядят схемы “преобразования” слов у В.А.

Чудинова. Эта игра по­казывает, что таким образом мы, в принципе, можем превра­тить одно слово в любое другое.

Справедливо осуждая “язык падонкафф”, В.А. Чудинов пишет: “…русское слово “привет” вытесняется безграмот­ным написанием “превед”. Человек, впитавший в себя мем неверной орфографии, в дальнейшем начнет путать при­ставки ПРИ- и ПРЕ-, которые и так даются школьникам не­легко, а также корни ВЕТ и ВЕД.

Иными словами, человек, для которого русский язык является родным, постепенно будет писать так, как пишет инородец, для которого русский язык – чужой” (“Комментарий к статье Википедии о языке падонков”).

Но в другой статье, написанной примерно в то же время (“Трансформация приставки ОТ-“), автор обращается с рус­скими словами не менее бесцеремонно. Например, в слове дверь он обнаруживает приставку д- (!), которая якобы явля­ется “озвонченным вариантом” приставки т- (!), возникшей в результате трансформации (!) приставки от-. И в той же статье автор приходит к выводу о существовании в русском языке приставки од- (!), которая является “вариантом” той са­мой многострадальной приставки от- и ничем не отличается от приставки ад- (!)

Подобный “анализ” по своим формам и последстви­ям ничем не отличается от “олбанского языка”. Он так же бесцеремонен с материей русского языка, как и пресло­вутое “Превед, медвед!”. Печально, но это может иметь для нашего языка отрицательные последствия.

Всего один шаг, и корни -вет- и -вед-, равно как и приставки пре- и при-, сольются, окажутся “вариантами”, и школьники, начитавшись смелых “этимологических фантазий” про­фессора В.А. Чудинова, просто перестанут их различать! Ведь он, по большому счету, не делает ничего, чтобы этого не случилось. Более того, он делает достаточно, чтобы это произошло.

И тот же школьник, начитавшись таких статей, вместо отбросить будет спокойно писать бог знает что. Ему трудно адброситъ домыслы взрослого и уважаемогочеловека, который утверждает, что ад – это “вариант” русской приставки от-.

Сейчас модно ругать Америку, уровень ее образования, и эта критика в высшей степени справедлива. Но если мы пойдем за самозваными открывателями тайн русского языка, то быстро превратимся в подобие тех простодушных амери-

канцев, которые свято верят, что до того, как Колумб открыл Америку, на нашей планете жили только динозавры.

Как это ни странно, слова известь и асбест восходят к одному и тому же грече­скому слову – асбестос. Чем объясняется различие в их облике? Разными эпохами заимствования.

Слово асбест – это недав­нее заимствование. А вот слово известь появилось в рус­ском языке в древности и успело измениться: за многие века мы “подогнали” его к звуковой системе русского языка.

Как меняется язык на самом деле?

К сожалению, у исторических “выдумок” вроде приве­денных выше нет никаких оснований. А потому рассмотрим всего один пример, который позволит понять, как именно “работает” реконструкция.

Между русским и украинским языками имеются регуляр ные соответствия – слова, в которых украинское [і] соот­ветствует русскому [о], и слова, в которых украинское [і] со­ответствует русскому [е]. Таких пар очень много, и вот лишь некоторых из них:

нож – ніж	лето – літо
кот – кіт	цвет – цвіт
конь – кінь	дети – ДІТЬІ
воз – віз	белый – більїй
сок – сік	сено – СІНО
ночь – нічь	век – вік
спор – спірка	бес – біс

Слова с соответствиями, конечно, родственные. Они если и не совпадают по смыслу, то близки по значению, а расхожде­ния объяснить нетрудно.

Найти подтверждение родственности несложно в самом украинском языке, потому что во многих существительных

обнаруживается чередование іи о: стіл,но стола; сокіл,но сокола; сік,но соку и т. д. Другими словами, в украинском языке в других формах слова корень произносится и пишется так же, как в русском языке.

Значит ли это, что в украинском языке [о] и [е] перешли в [і]? Или наоборот, это в русском языке [і] перешло в [о] и [е]? И кто чей язык “исковеркал”? Скорее, верно первое, ведь в украинских словах сохраняется “русское” написание и про­изношение, пусть только в падежных формах.

И русского, который убежден в своем первенстве, это должно несказанно обрадовать.

Но если это так, то почему, по каким причинам один звук “расщепился” на два? Почему в одном случае на месте [і] мы обнаруживаем [о], а в другом [е]? Неспециалисту ничего не стоит увидеть здесь самый обыкновенный произвол говоря­щих. Но в действительности положение оказывается более сложным, а изменение – обоснованным.

И все наши домыс­лы оказываются не более чем домыслами.

Гипотеза такова: в древнем языке, общем для русских и украинцев, были особые звуки, которых нет в современных языках. Эти звуки принято обозначать как [е] и [б]. И имен­но на месте этих звуков впоследствии возникли расхождения между двумя языками.

Как точно звучали эти исчезнувшие гласные, мы не зна­ем, и в науке нет единства по этому поводу. Это понятно, по­тому что никто из современных ученых не слышал древней речи. Тем не менее тот факт, что эти звуки существовали, не вызывает сомнений.

Чтобы превратить гипотезу в вывод, нам нужны доказа­тельства. И они тоже есть, причем убедительные.

В случае с парами типа сеет – світдоказательство лежит на поверхности. Во всех словах с буквой е, которым соответствует украинская буква і,до революции писался “ять”: свЪтъ, лЪто, дЪти, бЬлый, сЪно и т. д. Нетрудно догадаться, что самостоятельная, полноценная буква нуж­на только для того, чтобы обозначать звук, который отли­чается от всех остальных. Иначе эта буква – непозволи­тельная роскошь, излишество, которое создает проблемы.

Кстати, от буквы “ять” русские отказались именно потому, что она перестала обозначать конкретный, отличный от других звук и использовалась там, где начали произносить звук [е].

Что касается второго звука, который скрывается за рус­ским [о] и украинским [і], то такого же очевидного обозна­чения для него нет. Тем не менее древние писцы изредка ис­пользовали с этой целью букву со (“омега”), а в некоторых поздних памятниках мы встречаем особый диакритический знак, называемый “коморой”.

Этот вывод подтверждается данными русских говоров, в которых сохранились эквиваленты древних русских зву­ков [е] и [б]. Они произносятся по-разному, но отклонения от привычного нам произношения обнаруживаются именно там, где, в соответствии с правилами дореволюционной ор­фографии, следовало бы употреблять букву £, и там, где в древних текстах встречается буква со. Соответствие между двумя языками не является регу­лярным.

Есть слова, которые и в русском языке, и в украин­ском языке имеют гласные [о] или [е] и чередования в них не происходит: голос, волос, скол, ворон, верх, берег, нести. Гласные произносятся и пишутся в обоих языках одинаково. С точки зрения современного языка это положение необъяс­нимо.

Но если допустить существование особых звуков [е] и [б], то многие вопросы снимаются. В русском языке звук [е] перешел в [е], а звук [6] – в [о]. В украинском языке оба зву­ка перешли в [І]. А древние звуки [е] и [о] не изменились, что тоже естественно, ведь, меняясь, язык не преображается до неузнаваемости.

Что-то исчезает, что-то появляется – осно­ва остается незыблемой.

В такой замене есть регулярность? Несомненно, есть. Она подтверждается огромным количеством фактов.

Есть ли из этого правила исключения? Есть, но для них имеются объяс­нения. Мы не будем утруждать читателя сложными выклад­ками, ведь в древнерусском языке изменялись многие звуки, и каждый процесс оказывал воздействие на другие процессы.

Да и наша задача заключается не в том, чтобы рассказать об истории русского языка, а в том, чтобы показать, как “рабо­тает” реконструкция и насколько основательной она должна быть. А при желании самые любопытные могут обратиться к специальным книгам и учебникам.