Прозаические произведения Николая Филипповича Павлова (1803-1864)

Шагом вперед и в отношении демократизма, и в отношении реализма по сравнению с произведениями М. П. Погодина и Н. А. Полевого была проза Н. Ф. Павлова, выпустившего в 1835 г. «Три повести», сочувственно отмеченные А. С. Пушкиным и В. Г. Белинским. Подобно Погодину, он пришел в литературу из крестьянской среды — родился в семье крепостного и был отпущен на волю. Общественное сознание разночинца ярко выступает в повестях Павлова.

В повести «Именины» он одним из первых берет героем крепостного интеллигента. Талантливый музыкант, которому

удалось добиться высокого мастерства в искусстве, с горечью осознал весь ужас положения крепостного, полюбившего свою ученицу, внучку помещицы. Проигранный барином в карты вместе со всей деревней, герой бежит, не желая переносить неволю. Попав в солдаты, он за свое геройство получает офицерский чин.

Новая встреча с любимой девушкой, уже вышедшей замуж, приводит к трагической развязке — гибели героя на дуэли. Павлов формулирует демократический тезис о том, что «человек везде равно достоин внимания». Однако ни здесь, ни в других своих повестях Павлов не становится выразителем революционных тенденций.

Социальный протест героя оказывается неглубоким: став офицером, он находит удовлетворение только в том, чтобы «развалиться на креслах перед чопорным барином, перед чинным богачом»,

В повести «Ятаган» Павлов критически изобразил военную среду. Кастовые предрассудки и неравенство общественного положения становятся причиной личной и служебной катастрофы героя-корнета. Развивая один из мотивов грибоедовского «Горя от ума», Павлов высмеивает всеобщее благоговение перед мундиром, что было довольно смелым в эпоху николаевской военщины. Недаром «Ятаган» вызвал возмущение Николая I и переиздание книги было запрещено.

Павлов нападает и на свет, который «не терпит свободы», «оскорбляется сосредоточенной думой» и т. д. Есть в повести и антикрепостнические мотивы. Автор возмущается тем, что существование помещиков обеспечивают «какие-то души, заносимые снегами, закопченные дымом». Описывая обряд целования дворовыми руки у молодого барина, автор иронически замечает, что «человек несведущий» мог бы сказать: «Это отец, это дети!»

Менее острой была повесть «Аукцион», но и здесь дано критическое изображение светского общества, выгодно отличающее повесть Павлова от безыдейной «светской повести» того времени, что было отмечено Белинским.

Включая Павлова в число предшественников Н. В. Гоголя, Белинский указывает и на недостаток его повестей: верность «в частях и подробностях» при отсутствии «верности целого», типических обобщений. Белинский предоставил будущему решить вопрос о том, в какую сторону разовьется талант писателя. В дальнейшем «Новые повести» (1839) Павлова показали, что в его творчестве слабые стороны возобладали над сильными.

Социальный протест у Павлова, как и у других беллетристов-разночинцев, резко пошел на убыль.