Проза Лермонтова, на примере романа “Герой нашего времени”

Проза Лермонтова – и в особенности “Герой нашего времени” – сейчас хорошо освещенная область его творчества. Работу исследователя первым начал Белинский, установивший связь центральной фигуры “Героя нашего времени” с образом Онегина, преемником которого в иных исторических условиях явился Печорин: “Это Онегин нашего времени, герой нашего времени. Несходство их между собою гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою.

Иногда в самом имени, которое истинный поэт дает своему герою, есть разумная необходимость, хотя,

может быть, и не видимая самим поэтом…” Даже в такой примете, как имя героя, критик увидел отражение преемственной связи с Пушкиным.

Печорину как характеру, то есть, судя о нем в чисто человеческом плане, Белинский отдавал предпочтение перед Онегиным, но “со стороны художественного выполнения” ставил Онегина выше. Оба персонажа представлялись критику типическим обобщением того, что существовало в действительности в соответствующее время, и тем самым вопрос о литературной зависимости одного из них от другого не возникал. Причина же недостаточной художественности в изображении Печорина заключалась,

по Белинскому, “не в недостатке таланта автора, а в том, что изображаемых им характер (…) так близок к нему, что он не в силах был отделиться от него и объектировать его”.

Сопоставляя прозаический роман Лермонтова с пушкинским романом в стихах, Белинский не устанавливал связи между обоими писателями как прозаиками. В прозе Пушкина он видел только “беллетристику”, то есть, в соответствии со своей системой литературных понятий, нечто неполноценное в художественном смысле. “Герой нашего времени” был для него одиноким явлением в русской прозе. А для сравнения с “Евгением Онегиным” было очень веское основание – сложный, во многом противоречивый характер героя, по многогранности обрисовки намного превосходивший характеры героев прозаических произведений Пушкина – более цельных, в сущности, и более простых.

В прозе Пушкина по самым ее задачам и условиям их решения иначе быть не могло: при чрезвычайной лаконичности формы, быстроте развития событий, характеристике персонажа преимущественно через действие, при отсутствии внутренних монологов и развернутых комментариев от лица автора или рассказчика (как в “Повестях Белкина”) или героя-повествователя (как в “Капитанской дочке”) не было и почвы для создания сложных психологических портретов; можно сказать, что высокая степень динамичности пушкинской прозы, но насыщенность действием обратно пропорциональна возможностям углубленного психологического анализа. Все, происходящее в пушкинских повестях, психологически вполне мотивировано особенностями характеров действующих лиц, убедительно и правдиво; самые же характеры отмечены преобладанием, даже господством какой-либо одной черты, одного устремления, и внутренние противоречия в них отсутствуют; напряженность переживаний возникает лишь в зависимости от напряженности ситуаций. Это касается и Ибрагима в “Арапе Петра Великого”, и Гринева в “Капитанской дочке”, и Дубровского в одноименной повести, не говоря уже о героях “Повестей Белкина”, которые не таят в себе никаких душевных загадок, отличаясь особенной простотой интеллектуального облика.

Даже и Германн в “Пиковой даме”, в сущности, не представляет в этом смысле исключения: не так исключителен характер героя, как исключительно то, что с ним происходит в повести. Пушкин с величайшим мастерством, с предельным лаконизмом и выразительностью, сдержанно и объективно, “извне” показал его переживания, переход к безумию, показал, каким его образ представляется разным персонажам (Лизавете Ивановне, Томскому и другим игрокам), но эта многоплановость изображения ничего не прибавляет к содержанию душевной жизни и духовного облика Германна, каким он предстает в повести: он прежде всего одержим одной идеей, к осуществлению которой идет прямо и без колебаний; о нем самом мы узнаем очень мало. И впечатление известной загадочности героя зависит, прежде всего, от недосказанности, вернее – от нарочитой сдержанности и экономии в средствах, с которой ведется повествование. Интеллектуальный мир героя сам по себе не углублен.

По динамизму же и стремительности действия “Пиковая дама” стоит, пожалуй, на первом месте среди повестей Пушкина.

В “Герое нашего времени” есть, зато иная полемичность, есть особенности, объективно направленные против Марлинского и его подражателей. Эта полемика является уже не спором о человеческих качествах героя как представителя своего времени, она затрагивает принципы художественного изображения персонажей и окружающей обстановки.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Проза Лермонтова, на примере романа “Герой нашего времени”