“Процесс”, анализ романа Кафки

Созданный Францем Кафкой в начале XX века “Процесс” на протяжении целого столетия волнует умы литературных критиков и кинорежиссеров. Произведение, написанное в уникальном литературном стиле модернизма, “магического реализма” и Экзистенциализма, анализирует классическую проблему современного общества – противостояние человека и системы.

По своему жанру “Процесс” относится к философскому роману. При этом в нем удивительно тонко переплелись черты и классического романа эпохи реализма, и фантастического романа. Все

вместе дало потрясающий литературный результат.

На протяжении всего повествования, затрагивающего один год из жизни главного героя – старшего прокуриста банка, Йозефа К., читатель погружается автором в хорошо знакомый и понятный ему мир. Вот перед нами пансион, в котором живут обычные люди начала XX века. Вот – банк, в котором работают ничем не примечательные чиновники и курьеры. Вот – город с его улицами, домами и предместьями, его бытом и людьми.

Все, как всегда, все, как надо, и только Суд, как незримая рука судьбы, постоянно врывается в привычную реальность и разрушает ее своим присутствием.

Периодическое

появление фантастических элементов в “Процессе” никак не выделяется автором. Они входят в повествование естественным образом. Даже при описании самых невероятных вещей (например, повторяющихся изо дня в день сцен порки экзекутором двух стражей в банковской кладовке, которые видит только Йозеф К.).

Кафка не использует никаких особых художественных средств выразительности речи. Его литературный стиль, его язык одинаково спокоен, подробен и четок в любых ситуациях. Но именно это невыделение странностей, разрушающих привычную картину реальности, и позволяет “Процессу” показать всю нелепость окружающей действительности.

Когда-то давно Шекспир сравнил человеческую жизнь с театром. Кафка пошел еще дальше: он увидел в жизни один бесконечный судебный процесс, бессмысленный и беспощадный. Арест главного героя не случайно приходится на день его рождения – это своеобразная подсказка читателю, указывающая на то, что все последующие события будут не столько реальными, сколько иносказательными. Последний год своей жизни Йозеф К. проживает в рамках судебного процесса, о котором никто ничего не знает.

Вина персонажа неизвестна даже судьям, ведущим его дело. Он виноват просто потому, что каждый человек в этой жизни может быть в чем-то виноват, и этого – достаточно.

Композиция романа строится по классическому принципу: в начале происходит завязка сюжета (пробуждение Йозефа К. от сна, извещение об аресте и допрос в комнате фройляйн Бюстнер), затем идет развитие действия (и идет очень медленно, судя по тому, что первое ходатайство в суд адвокат Гульд пишет на протяжении нескольких месяцев), после чего наступает кульминация (отказ Йозефа от услуг адвоката и выслушивание им глубоко философской притчи “Перед Законом”), вслед за которой следует неожиданная, на первый взгляд, но подготовленная всем ходом повествования логичная развязка (приведение в исполнение смертельного приговора). За что он наказан, Йозеф К. не узнает даже тогда, когда его убивают “как собаку” – ножом в сердце.

Все герои романа так или иначе связаны с судебным производством. Бесконечные судейские чиновники разных рангов и мастей, адвокат Гульд, судейский художник Титорелли, сиделка адвоката Лени – все они работают либо на Суд, либо на тех, кто в него вхож. Даже совершенно нейтральная фройляйн Бюстнер (машинистка по профессии), появившаяся в жизни Йозефа К. после его ареста, сразу же хочет заняться юриспруденцией для того, что иметь возможность помочь персонажу оправдаться. Стоит сказать, что на протяжении всего “Процесса” женщины к главному герою так и липнут.

Адвокат Гульд объясняет это тем, что они подсознательно видят всех обвиняемых красивыми. Особенно сильно эта черта проявляется в сиделке адвоката – Лени. Она готова дарить свою любовь каждому обвиняемому – и не по очереди, а всем сразу.

Абсурдность жизни показывается Кафкой и через хронотоп произведения. Йозеф К. постоянно сталкивается с судебной системой в замкнутых, душных пространствах – у себя в комнате (и чуть ли не в постели), на чердаке судебной канцелярии, в ателье с наглухо заколоченными окнами. Со временем пространство начинает замыкаться и в пределах обычной жизни персонажа: в окна ему открываются крохотные кусочки стен и крыш соседних домов, внутри помещений его постоянно окружают толпы людей – судебные чиновники, банковские служащие, распущенные девочки-подростки.

Решившийся на самостоятельную защиту, Йозеф К. обрекает себя на смерть уже одним тем, что не желает играть по правилам судебной системы. В этом его трагедия, но в этом и его счастье.