Проблема человека и власти в прозе А. И. Солженицына
Проблема человека и власти в Советском государстве становится особенно острой уже в конце 20-х годов XX века – в годы, когда государство явно приобретает черты тоталитарного. Об этом пишут А, Платонов, М. Шолохов, М, Булгаков, но немногое из написанного ими в те годы тогда же увидело свет. Солженицын вошел в литературу с этой темой внезапно, первопроходцем. В 1962 году появился “Новый мир” с повестью “Один день Ивана Денисовича”, в 1963-м – с рассказом “Матренин двор”.
Имя автора было неизвестно для широкой публики, но сразу же
Тысячи людей, как и Иван Денисович Шухов герой повести, бы ли репрессированы безвинно. Он воевал, попал в окружение, затем в плен. Как смелый человек, Шухов бежит из плена, но когда он чистосердечно в этом признается, его отправляют в лагерь, теперь уже в советский.
Его обвинили в шпионаже, будто бы он выполнял задание немецкой разведки, но даже следователь не смог придумать, какое именно задание. Логика проста: был в плену – значит предатель. Вернулся назад – значит с каким-то умыслом.
Десять лет лагерей, унижения, тяжелой работы в жесточайших условиях – это обычная история для того времени, для периода сталинского беззакония и насилия. Но главное в этих условиях то, во что превращали заключенных и с какой целью. Сломить человека можно, пробудив в нем первобытные инстинкты, заставив забыть о человеческом достоинстве. Целая система унижений, наказаний была разработана властями.
Власти была нужна рабочая сила, нерассуждающая, покорно подчиняющаяся – ей не нужны независимые, самостоятельные люди. Изнурительный труд, существование впроголодь, жесткое регламентирование всех сторон жизни – все это быстро выбивало людей из привычного самосознания. Для особо строптивых – ледяной карцер без горячей еды, избиения. И человек либо ломается, как бывший начальник Фетюков, теперь подбирающий окурки и вылизывающий миски, либо приспосабливается, как Шухов.
Он, крестьянин, любящий труд и умеющий работать, всегда может заработать на кусок хлеба: сшить тапочки или рукавицы, занять очередь за посылкой, “закосить” в обед лишнюю миску каши. Он научился выживать в этих условиях, противопоставляя в душе себя – “им”, власти. Он не протестует, понимая бесперспективность этого протеста и осуждая недавно заключенного в лагерь морского офицера Буйновского за его протест.
Он сочувствует Буйновскому за то, что тот еще “не умеет” жить в лагере, но у него уже нет веры в то, что свято для Буйновского: справедливость советской власти, ее принципы, которые здесь, в лагере, якобы поруганы. Когда Шухов обсуждает с кавторангом, в какое именно время солнце стоит в зените, Буйновский ссылается на “декретное время”: по декрету советской власти “Солнце выше всего в час стоит”. И Шухову дико: “Неуж и солнце ихним декретам подчиняется?” “Ихнее” для Шухова – все то, что стоит за конвоирами, надзирателями, следователями, тот чуждый ему мир, из которого он выброшен.
Иван Денисович даже не думает о завтрашнем дне – он в нем не уверен, “отвык” думать. И у него нет надежды на счастливое возвращение, напротив, он боятся, что ему добавят срок по окончании прежнего. Беззаконие стало системой, сделавшей Россию страной, лишенной свободы Тех, кто сохранил в себе живую душу, этот режим стремится оттолкнуть за пределы’человеческого существования – чаще всего в лагерь, как об этом рассказывает Солженицын в “Одном дне Ивана Денисовича”, в романе “В круге первом”, в книге “Архипелаг ГУЛАГ”.
Либо власть устрашает такую жизнь, что человек в ней никому не нужен, ведет нищенское существование, как Матрена Васильевна, героиня рассказа “Матренин двор”. Власть по своей сути враждебна человеку, бюрократии не нужна живая душа человека, сохранившего в себе нравственные законы. Это ярко и наглядно демонстрирует А. И. Солженицын в своих произведениях.