Притягательность идей Ницше

В своем письме Минне Каутской Фридрих Энгельс очертил эстетическую программу критического реализма, которая могла послужить ориентиром не только для социалистической литературы, но и для буржуазных писателей.

Однако начальный период империализма не давал благоприятных предпосылок для создания значительных произведений критического или социалистического реализма. Анализ сложной и парадоксальной сущности империализма не удавался вначале даже политэкономии. Книга В. И. Ленина “Империализм, как высшая стадия капитализма” вышла

на русском языке в 1917 году (немецкий перевод появился в 1921 году). Империализм характеризовался сменой свободной конкуренции господством монополий в экономике, что подрывало и основы буржуазной демократии.

В конце XIX – начале XX века либеральное и демократическое движение потеряли в Германии свое прежнее значение; растущее недовольство новыми условиями общественной и культурной жизни было, однако, слишком разнородным, чтобы сформировать в литературе антимонополистическое, оппозиционное течение. Если в 80-е годы “теория среды” Тэна, естественнонаучные работы Дарвина и не в последнюю очередь теория

научного социализма дали мощный импульс буржуазной литературе, привнося в нее материалистические и социально-критические взгляды, то теперь все это слывет “устаревшим”. Теперь раздаются голоса, требующие “позитивных ценностей”, и прежде всего таких, которые в примитивной или утонченной форме стабилизировали бы монархически-империалистическую систему.

Именно в это время стали популяризироваться многие позднее столь широко пропагандировавшиеся национал-социализмом псевдонаучные теории, обосновывавшие претензии господства одних над другими – будь то “национальные” (о превосходстве немцев), расистские (об особой “нордической расе”) или о господстве некой элиты или вождя, отдельной сильной личности.

Якоб Буркхардт (1818-1897) в своей книге “Культура Ренессанса” еще в 1860 году одним из первых обратился к событиям и выдающимся личностям этой эпохи, точнее, к тому “истерическому” Ренессансу, который давал оправдание безудержному насилию одиночек над “бездушной толпой”. Их радикальнейшим апологетом стал Фридрих Ницше (1844-1900), одна из влиятельных фигур в духовной жизни начала века.

Выходец из пасторской семьи, он изучал классическую филологию и уже в двадцатипятилетнем возрасте получил должность профессора в Базеле. В 1878 году Ницше отказался от нее из-за надвигающегося недуга. Живя в Италии и Швейцарии, преследуемый мучительными приступами болезни, он бедствовал и пребывал в полной изоляции. Периоды творческой эйфории сменились в 1889 году глубоким духовным кризисом человека, который называл себя – в годы прогрессирующего “раскрепощения” своего самосознания – “высшей земной инстанцией в вопросах декаданса” 10.

В 1895 году вышел первый том его “Собрания сочинений”, в 1901 и 1906 годах “Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей” – компиляция, составленная распорядителями его наследия из записок и афоризмов, которыми Ницше собирался снабдить свой главный философский труд. Популярность Ницше началась лишь после его смерти.

Притягательность идей Ницше объясняется неоднородностью его философии. Да и форма его эссе-истических, афористических и ми-форапсодических работ (“Так говорил Заратустра”, 1883), близкая скорее к художественной прозе, нежели к систематическому изложению философского учения, содействовала тому, что философией Ницше увлекались самые разные умы. Ницше наиболее интересен как хронист и аналитик надвигающейся эпохи кризиса и заката буржуазного общества.

“Я описываю то, что наступит, – говорится в работе “Воля к власти”, – то, что не может не наступить: утверждение нигилизма. Уже давно вся наша европейская культура с мучительным напряжением, возрастающим от десятилетия к десятилетию, движется к катастрофе – порывисто, мощно, бурно, – подобно потоку, который стремится к концу, будучи не в силах опомниться, ибо он боится опомниться” 11. Самодовольной современности он противопоставлял свой пессимизм, прошедший выучку у Шопенгауэра, и не видел в современности ничего, кроме “великого внутреннего упадка и распада” – “там, где идем мы, вскоре никто не сможет идти!” 12.

Свои первые культурно-философские работы Ницше назвал “Несвоевременными размышлениями” (1876) – они и были несвоевременными: он издевался над плоской “филистерской культурой” новогерманской империи и над выхолощенной исторической наукой, служившей лишь “удобным оправданием для ухода от жизни и деяний”; несвоевременным было его восхваление музыкальной драмы Рихарда Вагнера в ту пору, когда о ней спорили. Восхваление сменилось проклятьем (“Дело Вагнера”, 1888), когда к Вагнеру пришла слава.

Критические прорицания Ницше возбуждали умы молодых интеллигентов, недовольных современностью; кризисное сознание Ницше становилось для них важной школой, но для многих влияние Ницше этим и ограничивалось. Для других роковое влияние Ницше начиналось с провозглашенной им “переоценки ценностей”. Ведь Ницше считал себя не только типичным представителем европейского декаданса, ему казалось даже, что он сумел “преодолеть” его; Ницше называл себя “первым абсолютным нигилистом Европы, который, однако, изжил в себе нигилизм – оставил его позади себя, под собой, вне себя” 13.

Отныне для Ницше главенствовал принцип утверждения новых ценностей, а ключом к его “евангелию будущего” служила “воля к власти”, устанавливавшая в качестве единственного критерия для морали и истины “усиление чувства власти”.

Ницше боролся с “рабской моралью”, победившей в христианстве, со “стадным инстинктом”, современные формы проявления которого он видел в гуманизме, демократии, эмансипации женщин, социализме.

Абсолютно не понимая социальных течений и движущих сил своей эпохи, он восхвалял “сильную личность” и пресловутого “сверхчеловека”: “Я учу, что существуют люди высшего и низшего порядка и что отдельный человек может в иных условиях послужить оправданием целых тысячелетий – то есть совершенный, богатый, великий, цельный человек в противоположность бесчисленным, незавершенным, партикулярным людям” 16. Он стремился к новой культуре на основе “вечного возвращения” варварства. Ибо эксплуатация человека была для Ницше естественной и необходимой предпосылкой культуры: “Высокоразвитая культура может возникнуть лишь там, где в обществе существуют две различные касты: каста работников и каста праздных людей, имеющих предрасположенность к подлинному досугу; или, говоря определеннее, каста насильственного труда и каста труда свободного” 17.

Ницше мнил, что ему удалось преодолеть декадентство и нигилизм, а на деле он вооружил идеологов империалистической и фашистской экспансии опасными доктринами, поддающимися удобной вульгаризации. Он предложил первую идеологическую модель, которая выполняла свою апологетическую функцию не за счет прославления империализма или затушевывания его противоречий, а за счет духовной реставрации, за счет стремления воскресить мифологические реликты, облеченные, однако, в пророческую и визионерскую форму. Эта модель оказалась не единственной.