Принципы изображения действительности в романе «Преступление и наказание»
«Меня зовут психологом: неправда, я лишь реалист в высшем смысле, то есть изображаю все глубины души человеческой», — эти слова Достоевского при упоминании его имени вспоминаются очень часто, но всегда придают им весьма противоречивый смысл. Отрицает ли этим писатель свои заслуги в области создания психологического романа? Или хочет сделать акцент, прежде всего, на своей принадлежности к писателям реалистического направления? многие считают, что здесь Достоевский указал на то, что он изображает новый тип сознания, и, скорее всего, эта
Конечно, он не первый, кто ввел в свои произведения таких героев. Начало было положено другими писателями «натуральной школы» , а также теми, кого просто интересовал этот новый тип; предшественником «униженных и оскорбленных» был образ «маленького человека». Маленькие люди обладали весьма скудным духовным миром, у Достоевского же эти образы претерпели «доработку», он усложнил их, показав, что у каждого такого «маленького» человека есть свой характер, он
Кульминацией процесса создания личности с богатым внутренним миром из среды «униженных и оскорбленных» можно считать героев романа «Преступление и наказание».
Однако одно осталось неизменным: Достоевский, как и Пушкин и Гоголь, большое внимание уделяет образу Петербурга и его роли в жизни героев. Город также становится похожим на живое существо. Читатель воспринимает его всеми органами чувств: зрением, слухом, обонянием, осязанием.
Обилие желтого цвета всех оттенков, от бледного до ядовито-яркого, повсюду: на улице, в домах, даже на лицах, а также красного и серого. Постоянный шум: крики из распивочных, брань, плач детей… Вонь из питейных заведений и помойных ям… Духота…
Достоевский специально концентрировал внимание на этой, грязной, стороне Петербурга и лишь иногда прерывал создавшееся тяжелое впечатление картинами более эстетичными, что, вероятно, делалось только для создания резкого контраста. Эти условия угнетают человека, ему становится душно не только физически. «Здесь и на улицах-то, как в комнатах без форточек», — замечает мать Раскольникова. И действительно, комнаты, описание которых присутствует в романе, весьма примечательны. Место жительства Раскольникова напоминает, скорее, «шкаф» или «гроб», но никак не жилище человека: он может преспокойно, не вставая с кровати, открыть дверь.
Здесь звучит намек Достоевского на то, что «давящие» стены такой комнаты очень влияют на психику человека. У Сони Мармеладовой же наоборот: неправильная форма комнаты говорит об изуродованности ее собственной жизни. Проходной «угол», который снимает ее отец с семьей, — свидетельство предельной нищеты.
Неудивительно, что в такой удушающей атмосфере Раскольникову снятся безумные сны. К примеру, первый сон Раскольникова, перенесший его в детство. Он важен не только идеей, заключенной в нем, но воссозданной реальной и вполне обычной ситуацией; опять та же вонь из распивочной, ругань, беспричинная и слепая ярость и постоянный мотив смерти. Для Раскольникова сон перемежается с бредом и это состояние не оставляет его ни на минуту.
Потому-то и понятие времени становится в романе неоднозначным: «иной раз казалось ему, что он уже с месяц лежит, в другой раз — что все тот же день идет». События одного дня порой растягиваются на несколько глав; трудно поверить, что сюжет романа укладывается в рамки 2-х недель. Такие скачки времени подчеркивают ненормальность действительности и ее восприятия, ирреальность происходящего.
По мнению Достоевского все это — причина изуродованности человеческих жизней. «Униженные и оскорбленные» потому и являются такими, что рождены в подходящих условиях либо были втянуты в это мерзкое болото Петербурга, чему очень способствовали обстоятельства. Люди раздражены, им присуща обостренная впечатлительность, повышенная нервная возбудимость, мнительность — и при всем этом он и непомерно горды; гордость — единственное, что остается у них при такой жизни. Реализм Достоевского ярко проявился и в характерах — они все разные. Кто-то слишком самокритичен, кто-то эгоист, живущий по принципу вседозволенности, кто-то абсолютно не способен «переступить черту» , кто-то живет только ради других.
Как подчеркивал исследователь М. Бахтин в своей книге «Проблемы поэтики Достоевского», роман полифоничен: в нем есть место различным точкам зрения, миропониманиям.
Кроме того, роман «Преступление и наказание» — необычайно психологический и идеологический, что также свидетельствует о довольно точном изображении реальности. Достоевский показывал «все глубины души человеческой», но не надуманные романтические страдания, а действительные мысли и переживания человека в тот или иной момент. Так, к примеру, значительную часть произведения занимают монологи — такие, которые свойственны каждому человеку.
Создав образ Петербурга, писатель тем самым показа ту базу, с помощью которой определяется личность, мировоззрение человека в нем. Здесь родилась и теория Раскольникова. Известно, что Достоевский отнюдь не выдумал ее, а почти полностью заимствовал из жизни.
Подобные идеи действительно витали в воздухе в те годы. Они приобретали различные формы, но сам принцип — «вседозволенность» — был единым. Именно он, этот принцип, объединяет в романе Раскольникова, Лужина, Свидригайлова и, пожалуй, Лебезятникова, они лишь объясняют его по-разному, каждый для себя.
Таким образом, Достоевский создал подвижную картину совокупности и неразрывности человека и места его обитания, идеологии и обстоятельств окружающей жизни. Писатель в эпилоге подчеркивает, что именно Петербург — причина несчастий, трагедий, преступлений, описанных в «Преступлении и наказании». Именно в Сибири, вдалеке от Петербурга, началось «духовное возрождение» Раскольникова; Достоевский нарочно рисует здесь такой пейзаж, что возникает резкий контраст с петербургским.
Действительность такова, по мнению Достоевского, что неизбежно порождает нечто, угрожающее опасностью человеку, и спасение есть лишь одно: смирение, всепрощение — следование христианским идеалам.