Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны характеристика образа Швейка Йозефа

Швейк Йозеф – главный герой романа. И роман, и герой при всей современности темы, содержания, описываемых событий и действующих лиц имеют давнюю “родословную”, в стиле и духе которой уже само название произведения. Она дает о себе знать как в плане идейно-смысловом, так и собственно художественном. Это живое – модернизированное в духе бытового реализма и экспрессионизма – продолжение традиции, восходящей к средневековой народно-городской литературе и возникшего во времена Возрождения плутовского романа: воплощающий простонародный

ум и смекалку плут и пройдоха превращается в современный персонаж – простолюдина, “простого человека” – и переносится в современный мир.

Ш. И., как и его давние “сородичи” – пришедшие в Европу раннего средневековья древнееврейский Мархольт и древнегреческий Эзоп, позднейшие Эйленшпигель и поп Амис в германском мире, Ласарильо с Тормеса и Гусман де Альфараче в испанском, Бертольдо в Италии, Совизжал в Польше, Франта в Чехии, Иванушка-дурачок в России, – персонифицированное воплощение простонародной стихии, образ свойственного смеховой культуре шута, скомороха, издревле противостоящего

“серьезности” жреца и правителя – власти духовной и светской – пересмешника, выворачивающего наизнанку понятия и стереотипы официальной культуры. Внешне Ш. И. почти не обрисован. Подобно своим литературным предкам, он скорее персонаж, тип, образ-маска, нежели индивидуальность.

Лишь в начале романа походя, как бы вскользь и бегло отмечено, что Ш. И. возраста неопределенного, глаза у него голубые, улыбка мягкая. Своим всемирно известным “портретом” он обязан не Гашеку, а творческой фантазии Йозефа Лады – художника, иллюстрировавшего роман и нашедшего адекватное по форме и духу визуальное сочетание давнего (то, что в России обрело воплощение в образе горьковского Луки) и современного экспрессионистского стиля изображения традиционного героя массовой литературы. Нет в романе и психологической характеристики – внутренний образ (как и в случае его литературных предшественников) складывается из поступков и высказываний, действий и рассуждений, отношения к событиям и людям, с которыми сводит его судьба. Этот чешский Иванушка-дурачок в своей внешней наивности, простоватости и придурковатости (то, что “нормальные” персонажи романа называют “современным” словом “кретинизм”) оказывается умнее и практичнее всех здравомыслящих, потому что его дурость – это дурашливость житейски мудрого шута, его наивность – это естественность плебея, а простоватость – житейская прагматичность, реалистическая заземленность, проистекающая из знания людей и свойственных им отношений, пристрастий, слабостей.

Особенность же Ш. И., в отличие от его литературных “родичей”, имеет специфически национальный подтекст, свойственный всему творчеству Гашека, где порой сатирически, порой с дозой иронии и снисходительного юмора изображены порядки, отношения и быт многоэтничной австро-венгерской монархии времен Франца Иосифа.