Поток сознания. “Шум и ярость” Уильяма Фолкнера
В американской литературе влияние теорий потока сознания оказалось сильным и широким. Наибольшее распространение получили различные технические приемы школы потока-сознания, в частности различные виды внутреннего монолога. Что же касается романов потока сознания, то их в американской литературе не так уж много – к их числу относят некоторые произведения Уолдо Фрэнка, в том числе роман “Праздник”, о котором речь уже шла выше, а своеобразным классическим образцом романа потока сознания и всего модернистского искусства вообще считается
Гоффман называет этот роман Фолкнера “исключительно зрелым и сдержанным экспериментом с возможностями техники “потока сознания”, и утверждает, что в этом романе мы можем обнаружить самое искусное использование подсознательного2. На этом же сходятся и другие американские теоретики. Выявить особенности романа потока сознания и причины его распространения в американской литературе в 20-е гг. можно, подробнее остановившись на этом романе Фолкнера.
Уильям Фолкнер пришел в литературу подобно многим другим представителям потерянного поколения
После службы в армии Фолкнер возвращается в город Оксфорд в штате Миссисипи и поступает на работу почтмейстером в университет Миссисипи. Прослужив три года, он покинул свой пост, сформулировав, заявление об уходе с работы оригинальным образом: “Пока я живу при капиталистической системе, я готов подвергать свою жизнь влиянию требований денежных людей. Но пусть я буду проклят, если я собираюсь быть на посылках у каждого странствующего негодяя, который может потратить два цента на почтовую марку”.
В те же годы он с успехом занимался в университете испанским и французским языками и напечатал первые рассказы, переводил с французского языка стихи Верлена, интересовался поэзией французских символистов, влияние которых сказалось в первой его книге – сборнике стихов “Мраморный фавн” (1924). Поселившись затем в Новом Орлеане, Фолкнер познакомился с Шервудом Андерсоном и стал печататься в местных журналах.
С помощью Шервуда Андерсона в 1926 г. Фолкнер опубликовал первый роман “Солдатское вознаграждение”. Знакомство с Ш. Андерсоном ввело Фолкнера в гущу литературных споров 20-х гг. и стало для него серьезной литературной школой, хотя, подобно Хемингуэю, Фолкнер оказался не очень благодарным учеником. В 1926 г. при его участии в Новом Орлеане, где он познакомился с Шервудом Андерсоном, была опубликована книга “Шервуд Андерсон и другие знаменитые креолы”.
Предисловие к книге, написанное Фолкнером, было выдержано в стиле пародии на литературную манеру Шервуда Андерсона.
Эта пародия Фолкнера появилась почти одновременно с повестью-пародией Эрнеста Хемингуэя на Шервуда Андерсона “Вешние воды”. Справедливости ради необходимо сказать, что хотя Андерсон и обиделся и порвал дружеские отношения с Фолкнером, он продолжал высоко оценивать его писательские возможности, как, впрочем, и Эрнеста Хемингуэя. В 1927 г. в романе “Москиты” Фолкнер вновь обращается к Андерсону, который служит прототипом одного из героев книги.
Первое крупное произведение Фолкнера – роман “Солдатское вознаграждение” был проникнут очевидным неприятием империалистической войны. В нем выявились и некоторые характерные черты творческой индивидуальности Фолкнера, его стремление углубиться в психику человека болезненного и даже не вполне нормального. Герой романа – летчик, служивший в английской авиации, в результате ранения утратил многие человеческие черты, и его смерть – лишь завершение процесса угасания человеческой личности.
Трагизм его судьбы оттеняют сцены жизни провинциального американского городка. Невеста Дональда скрывается из города с любовником. “Отношения и смерть, парадная дверь и черный ход мира. Как неразрывно они связаны в нас. В юности они поднимают нас из нашей плоти, в старости они возвращают нас в плоть; одна – чтобы откормить, другая – чтобы освежевать – для червей.
Когда Отношения и побуждения встречаются с большей готовностью, чем во время войны или голода, или наводнения или пожара?”. Эти слова, которыми открывается заключительная девятая глава романа, передают общую его атмосферу, проникнутую трагическими мотивами безысходности.
Роман заканчивается сценой в негритянской церкви, где негры поют гимны, и их пение олицетворяет для Фолкнера неотвратимость поступательного хода жизни – неизбежность “завтрашнего дня и пота, смерти, и проклятия”.
(2 votes, average: 4.50 out of 5)
Loading...