Поэтические откровения в лирике С. А. Есенина
Сергей Есенин прожил короткую жизнь (1895-1925), но в памяти и сознании народа жив. Его поэзия стала неотъемлемой частью духовной культуры нации. Есенин принадлежит к тем художникам, произведениям которых свойственна великая простота.
Они понятны любому читателю. Стихи поэта входят в душу, сливаются с чувством любви к Родине. Быть может, именно это чувство нерасторжимой связи с родной землей и есть суть есенинского поэтического мира.
Край любимый! Сердцу снятся Скирды солнца в водах лонных, Я хотел бы затеряться В зеленях твоих стозвонных.
Россия
Версты все потрясенной земли, Все земные святыни и узы Словно б нервной системой вошли В своенравность есенинской музы!
Родился Есенин на Рязанщине, в привольно раскинувшемся среди широких полей на крутом берегу Оки селе Константиново. Но из рязанской деревни поэт уехал совсем молодым, жил потом и в Москве, и в Петербурге, и за границей, в родную деревню
В одной из автобиографий поэт отмечает, что у него было «детство такое же, как у всех сельских ребятишек»1. Оно оставило неизгладимый след в его творчестве.
Как хорошо, Что я сберег те Все ощущенья детских лет.
Большую часть жизни Есенину суждено было провести в городе, только наездами бывал он в бесконечно дорогих местах, где прошли детство и юность. Душа же осталась навечно привязанной к отчему дому, родной семье, любимым рязанским раздольям. Русская природа, крестьянский уклад, народное творчество, великая русская литература — вот истинные источники его поэзии.
Именно разлука с родной землей придала его стихам о ней ту теплоту воспоминаний, которая их отличает. В самих описаниях природы у поэта есть та мера отстраненности, которая позволяет эту красоту острее увидеть, почувствовать.
Для поэта родная деревня в России — это нечто единое, родина для него, особенно в раннем творчестве — это прежде всего родной край, родное село, то, что позднее, уже на исходе XX века, литературные критики определили как понятие «малой родины». С присущей С. Есенину лирической склонностью одушевлять все живое, все окружающее его, он и к России обращается как к близкому ему человеку: Ой ты, Русь, моя родина кроткая, Лишь к тебе я любовь берегу… Порой стихи поэта обретают ноту щемящей грусти, в них возникает чувство неприкаянности, лирический герой их — странник, покинувший родную хижину, всеми отверженный и забытый. Самая природа — средоточие красоты.
Есенин черпал поэзию из этой кладовой. И трудно назвать другого поэта, поэтическое восприятие которого было бы так непосредственно и глубоко связано с миром родной природы:
Я по первому снегу бреду, В сердце ландыши вспыхнувших сил. Вечер синею свечкой звезду Над дорогой моей засветил.
Человек и природа слиты в мироощущении поэта. У них общая жизнь и общий удел. Природа в лирике Есенина действительно живая, наделенная разумом и чувством, способная откликнуться на боли и радости человека.
Поэтическое видение Есенина конкретно, поэтому так зримы, звучны и многоцветны его стихи. Поэт создает гармоничный мир, где все согласовано и имеет свое место:
Тихо, на корточках, в пятнах зари Слушают сказ старика косари…
Такая яркая образность может быть рождена только глубоким и истинным чувством. Есенин искал и находил неожиданные образы, его удивительные сравнения и метафоры приходили, как правило, из обыденной крестьянской жизни: «вечер морозный, как волк, темно-бур»; «по равнине льется березовое молоко»; «рассвет рукой прохлады росной сшибает яблоки зари». Образ никогда не был для него самоцелью. Размышляя о поэтах, которые грешили формотворчеством, он точно обозначил источник их заблуждений: «У собратьев моих нет чувства родины во всем широком смысле этого слова, поэтому у них так и несогласованно все».
Есенин был наделен, как отмечали едва ли не все писавшие о нем, исключительной, феноменальной впечатлительностью. Он открывал в привычном прекрасное, одухотворял своим словом каждодневное:
Выткался на озере алый свет зари. На бору со звонами плачут глухари.
И эта же повышенная впечатлительность не позволяла ему проходить мимо чужого горя, наделила его Музу отзывчивостью, распространявшейся действительно на все живое:
Не дали матери сына, Первая радость не впрок. И на колу под осиной Шкуру трепал ветерок.
Порой его поэтические откровения, точность видения представляются чудом, рожденным не человеком, а самой природой. Не случайно М. Горький в своем очерке о Есенине подчеркивал именно эту мысль: «Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой «печали полей», любви ко всему живому в мире и милосердия, которое — более всего иного — заслужено человеком».
Да, природный дар поэта огромен. Но было бы не совсем справедливо считать Есенина неким поющим на свирели беспечным деревенским пастушком, Лелем. Кстати, самому поэту всегда было неприятно такое толкование его творчества.
За каждым его поэтическим озарением стояла серьезная литературная работа. Есенин пришел в город не наивным «природным человеком». Он хорошо знал классическую литературу, свою поэтическую родословную вел от А. Кольцова.
А в итоговой автобиографии (октябрь 1925) подчеркивал огромное значение для него Пушкина: «В смысле формального развития теперь меня тянет все больше к Пушкину». Интерес к русской классике проснулся у Есенина еще в период учебы в Спас-Клепиковской учительской школе. И позже в Москве на занятиях в народном университете Шанявского он продолжил ее углубленное изучение.
Особенно поэт любил Гоголя. И так же, как автор «Вечеров на хуторе близ Диканьки», Есенин не просто органически чувствовал и помнил услышанные в детстве сказки, песни, частушки, по и вдумчиво изучал устное народное творчество. Поэт учился у народа, в фольклоре видел «узловые завязи» образного выражения мира.
Известно, что Есенин собрал и записал четыре тысячи частушек. Уже это было своеобразной, но, несомненно, живой и серьезной поэтической школой. В своем интересе к этой форме народного творчества Есенин был неодинок. В то время частушка активно входила в произведения Блока, Маяковского, Д. Бедного.
В 1918 году 107 частушек в записи Есенина появились на страницах московской газеты «Голос трудового крестьянства». А в 1920 году он выпустил книгу «Ключи Марии» — толкование миросозерцания и творчества народа.
Уже в первых юношеских стихах, появившихся в печати в январе 1914 года, Есенин — незаурядный поэт, так богато и свежо его поэтическое чувство, так точно и выразительно образное видение! Но его жизнь в большой русской литературе началась, пожалуй, 9 марта 1915 года, после знаменательной встречи с А. Блоком. Есенин, начинающий поэт, не случайно пришел именно к Блоку.
Он хорошо знал творчество своего старшего современника и ощущал определенное поэтическое родство с ним. Впоследствии, осмысляя свой путь в искусстве, Есенин точно обозначил круг своих интересов и поэтических истоков: «Из поэтов-современников нравились мне больше всего Блок, Белый и Клюев. Белый дал мне много в смысле формы, а Блок и Клюев научили лиричности».
Блок мгновенно почувствовал самобытный звонкий дар «молодого рязанского парня» и говорил с ним как с собратом по перу.
Он не обучал и наставлял, а приглашал Есенина к соразмышлению о творчестве, словно предвидя трудную поэтическую судьбу молодого поэта: «…я думаю, что путь Вам, может быть, предстоит не короткий, и, чтобы с него не сбиться, надо не торопиться, не нервничать. За каждый шаг свой рано или поздно придется дать ответ, а шагать теперь трудно, в литературе, пожалуй, всего труднее». Блок делает для Есенина, быть может, самое необходимое ему в тот момент: помогает укрепиться чувству уверенности в собственных силах и приближает, посредством рекомендательных писем в журналы, встречу есенинских стихов со своим читателем.
Читатели петроградских журналов, в которых одно за другим стали появляться стихотворения Есенина, были буквально ошеломлены искренностью его поэзии.