Поэт беспечный, я писал из вдохновенья, не из платы

Кюхельбекер больше не хочет ждать: им овладевает мысль об издании собственного журнала, сразу же пришедшаяся по душе его друзьям – Вяземскому, Пушкину, Грибоедову. С помощью Грибоедова, в сотрудничестве с новым другом и единомышленником В. Ф. Одоевским, Кюхельбекер начинает готовить альманах “Мнемозина”. 17 января 1824 года первая часть альманаха была разрешена цензурой; успех был блестящим. Вышедший альманах собрал на своих страницах лучшие литературные силы.

Там опубликовали свои произведения Пушкин, Баратынский, Вяземский, Языков,

Одоевский и другие литераторы. Сам Кюхельбекер напечатал в четырех его частях отрывки из “Европейских писем”, повесть “Адо”, большое количество лирических стихотворений, литературно-критические статьи “Земля безглавцев” и “О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие”, “Разговор с Булгариным” и т.

Д. Однако “Мнемозина” принесла Кюхельбекеру не только славу и материальное благополучие, но и новые огорчения.

Четвертая часть альманаха была задержана и вышла с большим опозданием лишь в конце 1825 года. Кюхельбекер вынужден вновь просить денег

у матери и искать более надежных средств к существованию, чем издание альманаха. Он предполагает уехать за границу, но это остается лишь проектом. Напряженная работа в “Сыне отечества” Булгарина и Греча и в “Благонамеренном” Измайлова дает скудные заработки.

Его голова заполнена творческими планами, которым не суждено было сбыться в связи с событиями 14 декабря 1825 года.

VIII. ” Вдруг лоно волн измял с налету вихрь шумный “.

Кюхельбекер был принят в Северное общество за месяц до восстания, в ноябре 1825 года. Хотя он не знал в деталях программы общества, у него была своя, четкая и продуманная программа, целиком согласная с идейными исканиями декабристов. Он излагает ее на следствии: его заставили “желать иного порядка вещей и, наконец, побудили вступить в тайное политическое общество” злоупотребления государственных чиновников, особенно в судопроизводстве, угнетения помещичьих крестьян, совершенный упадок торговли и промышленности, развращение нравов и невежество народа, неизбежные в состоянии рабства, поверхностного воспитания и обучения юношества и крайнее стеснение российской словесности…

Деятельность Кюхельбекера на Сенатской площади была кипучей и восторженной деятельностью революционера-романтика, готового на героический подвиг во имя свободы.

Он был вооружен палашом и пистолетом, ездил в Морской экипаж и в казармы Московского полка с известием о начале действий. Он искал заместителя неявившемуся предводителю восстания, пытался стрелять в великого князя Михаила Павловича и в генерала Войнова. Наконец, он пытался собрать солдат Гвардейского экипажа, расстрелянного выстрелами картечи, и повести их в атаку.

Кюхельбекер единственный из всех декабристов попытался бежать и удачно добрался до самой Варшавы. Но царская полиция хорошо знала его приметы, полученные даже в Зверинголовской крепости: “Росту высокого, сухощав, глаза навыкате, волосы коричневые, рот при разговоре кривится, бакенбарды не растут, борода мало зарастает, сутуловат”. В Варшаве поэт был арестован – и то по собственной неосторожности. Приговором Верховного суда Кюхельбекеру был назначена смертная казнь, замененная впоследствии двадцатилетними каторжными работами.

Поэта продержали в одиночном заключении около десяти лет.

Он сидел в Петропавловской, Шлисельбургской, Динабургской, Ревельской и Свеаборгской крепостях, где им были написаны такие фундаментальные вещи, как драмы “Ижорский”, “Прокофий Ляпунов”, “Иван купецкий сын”, поэмы и множество стихотворений. Большинство произведений Кюхельбекера увидело свет только после революции. В 1836 году поэта выслали в Забайкалье, где он и жил долгие годы, борясь с нищетой, не прерывая литературных занятий.

Кюхельбекер с нетерпением ждал освобождения, но мечты не оправдались – жизнь его была тяжелой.

“Я волен: что же? – бледные заботы, И грязный труд, и вопль глухой нужды, И визг детей, и стук тупой работы Перекричали песнь златой мечты”.

Сибирь и ее новый быт стали для Кюхельбекера источником вдохновения. Слишком тяжел был переход для дворянина, поэта, романтичного чудака и мыслителя, “которому рукоплескал когда-то град надменный Париж”, к необходимости пахать землю, сушить мох для постройки дома, искать за несколько верст заблудшего быка – и все это для того, чтобы прокормить себя и семью. В Забайкалье Вильгельм Карлович женился на дочери почтмейстера Артеновой Дросиде Ивановне, которая была ему преданным другом.