Почему не удалось превращение Шарикова в личность, как мечтал доктор Борменталь?
Некоторые исследователи предполагают, что идею сделать главным героем своего произведения умную говорящую собаку Булгаков взял из повести Н. В. Гоголя “Записки сумасшедшего” (1835), где в одной из глав человек изображается с точки зрения собаки. Однако прием описания мира с точки зрения животного встречается и в романе Апулея “Золотой осел” (II в), и в романе Э.-Т.-А. Гофмана “Житейские воззрения кота Мурра” (1822), и в повести Л. Н. Толстого “Холстомер” (1886), и в рассказе А. П. Чехова “Каштанка” (1887), и в рассказе И. А. Бунина “Сны
Между прочим Шарик рассуждает о настоящей личности, но понимает ее по-своему: “И вот, бывало, говорят старые псы, махнет Влас кость, а на ней с осьмушку мяса. Царство ему небесное за то, что был настоящая личность, барский повар графов Толстых” (I). Повар Влас заслужил высокую собачью похвалу за широкую душу и сказочную щедрость; но доктор
В повести показана история “лабораторного существа” (V) Полиграфа Полиграфовича Шарикова, который появился на свет в результате операции профессора Преображенского. Операция должна была представить ученому новые данные о способности живого организма омолаживаться, поэтому появление человекообразного существа из бездомного пса оказалось незапланированной случайностью. Дворняжке Шарику были пересажены донорские органы Клима Чугункина – вора, пьяницы, которого вряд ли можно назвать личностью. Когда шел процесс внешнего формирования человекоподобного существа, Булгаков отмечал, что оно унаследовало именно от Клима матерную брань, курение, пристрастие к семечкам, балалаечной игре и алкоголю.
Ведь из первой главы известно, что пес Шарик не ругался, не терпел табачного дыма, не любил музыки. Понятно, что неопрятность, безвкусную манеру одеваться “лабораторное существо” получило тоже от “человеческого предка”: у профессора Преображенского рябит в глазах, когда он видит на Шарикове ядовито-небесно-го цвета галстук с фальшивой рубиновой булавкой, лаковые штиблеты с белыми гетрами. Столь нелепый наряд выдает невоспитанность и одновременно самоуверенность Шарикова.
Когда характер человекоподобного существа стал проявляться в поступках и словах, профессор понял, что в результате операции получился снова Клим Чугункин, однако с добавлением некоторых собачьих черт: привязанностью к кухне, где тепло и сытно, ненавистью к котам, праздностью. Таким образом, исходный материал эксперимента (подзаборный пес и наглый преступник) не давал никакой надежды на то, что появившееся в результате смелой операции существо будет личностью. Как справедливо заметил Преображенский, ходить на задних лапах и говорить – “это еще не значит быть человеком” (эпилог).
В сложившейся ситуации ученые могли надеяться только на воспитание личности в подопытном существе.
Преображенский и Борменталь сделали не одну попытку внушить Шарикову правила поведения и нравственные принципы, достойные человека. Но и тут у высокоученых мужей ничего из задуманного не получилось. Наоборот, превращение “милейшего пса в мразь” (VIII) происходит стремительно, ибо Шариков сразу после внешнего очеловечивания демонстрирует грубость в отношении окружающих людей, склонность к пьянству, невежество, соединенное с непомерным самомнением, аморальное поведение.
Филипп Филиппович лишается высокого звания “божества” (III) и превращается в “папашу” (VI), у профессора пропадают деньги, Шариков пристает к Зине и Дарье Петровне, принуждает машинистку Васнецову выйти за него замуж, выдает себя за красного командира, получившего тяжелое ранение на гражданской войне (на самом деле шрам на лице “заведующего подотделом очистки в отделе МКХ” – след от операции профессора Преображенского). Своим хамством он терроризирует всех окружающих, а венцом его бурной деятельности против своего “создателя” стали донос в секретные государственные органы и покушение на жизнь профессора.
В дело воспитания Шарикова вмешался председатель домкома Швондер. Он быстро уверил воспитуемого, что все сложные правила и принципы, о которых толкуют Преображенский и Борменталь, не нужны: по мнению Швондера, невежественный, некультурный Шариков – достойный гражданин своего отечества уже потому, что “трудовой элемент”, а трудовой элемент потому, что не нэпман (!). Значит, Преображенский, по понятиям Швондера, обязан похлопотать о документах для “нового” человека, прописать его в своей огромной квартире; а Шариков, со своей стороны, должен устроиться на работу и “взяться на воинский учет”.
Однако, соглашаясь воспользоваться своими гражданскими правами, Полиграф Полиграфович отказывается исполнять свой священный гражданский долг. “На учет возьмусь, а воевать – шиш с маслом” (VI), – откровенно заявляет он. Развивая своего питомца, Швондер снабжает его самыми необходимыми книгами (“Переписка Энгельса с Каутским”) и понятными теориями (чтобы построить справедливое общество, надо все отобрать и поделить). Швондер пытается использовать Шарикова в борьбе с профессором Преображенским, который очень не нравится домкомовскому деятелю своей независимостью, смелостью и интеллигентностью.
Таким образом, воспитать в Шарикове личность Преображенскому и Борменталю не удается, хотя вряд л и что-нибудь толковое получилось бы из этой затеи даже и без вмешательства Швондера. В результате “скрещивания” собаки с преступником получается монстр, который в своей аморальности и агрессивности не останавливается ни перед подлостью, ни перед предательством, ни перед убийством. “Лабораторное существо” понимает только силу и готово, как всякий раб, при первой возможности отомстить всему, чему прежде подчинялся. Поняв это, Преображенский делает вторую операцию и возвращает Шарикова в “первобытное состояние” (эпилог), потому что как человекоподобное существо он никуда не годится, а как пес – забавное и умное животное.
Подводя итог, следует отметить, что в “Собачьем сердце” автор ставит важнейшие философские и социальные проблемы и решает их на материале полуфантастической-полуреальной истории. Фантастической в этой повести представляется операция профессора Преображенского, в результате которой появился Полиграф Полиграфович Шариков. Остальные события повести вполне правдоподобны, так как становятся художественным осмыслением реальных социальных явлений в послереволюционной России.
Н. Г. Чернышевский в романе “Что делать?” утверждал, что надо изменить условия жизни, и тогда сам человек изменится, и “пребудет мир на земле и в людях благоволение”. Булгаков не согласен с этим мнением: наследственность делает Шарикова таким, каков он есть, и никакая социальная среда не сможет его переделать. Ведь человека формируют не только социальные условия жизни, но и личные качества, наследственность, семейное воспитание, образование, национальные особенности, история отечества, религиозная традиция, природные условия и еще множество различных факторов.
Булгаков разделяет другую точку зрения: человек может измениться эволюционно, путем нравственного самосовершенствования (что проповедовал Л. Н. Толстой), “выдавливая из себя раба по капле” (о чем писал А. П. Чехов), сопротивляясь окружающему злу (что изобразил в своей автобиографической трилогии “Детство”, “В людях”, “Мои университеты” М. Горький). Самовоспитание – процесс долгий, кропотливый, сознательный, не каждому он по плечу, а тем более Шарикову. Ни пес, ни Клим Чугункин, черты и привычки которых соединились в самодовольном Полиграфе Полиграфовиче, не могут и не хотят работать над собой, а поэтому из “лабораторного существа”, созданного искусственным (революционным) путем, никогда, по мнению автора, не получится личность.
(2 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...