План сочинения на тему: «Маленькие» люди Башмачкин и Червяков

«Маленькие» люди Башмачкин и Червяков

I. Вступление

Гоголь и Чехов — продолжатели темы «маленького чело­века» в русской литературе XIX века. В то же время каждый из них глубоко индивидуален в трактовке образа «маленького человека».

II. Главная часть

Своеобразие гоголевского понимания образа «малень­кого человека» заключается в полемике с романтической тра­дицией изображения героя:

а) Гоголь делает героем повести «Шинель» «вечного титу­лярного советника» (чин IX класса), что уже является вызовом

романтической традиции, изображавшей, по словам писателя, «характеры большого размера»: «черные палящие глаза, на­висшие брови, перерезанный морщиною лоб, перекинутый че­рез плечо черный, или алый как огонь плащ» («Мертвые ду­ши», глава II);

б) приемы и детали, воссоздающие портрет, внешний об­лик, речевую манеру Акакия Акакиевича, как и объяснение его фамилии и имени, направлены первоначально на создание комического эффекта: «низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат…» и т.д. (прием усиления). «Фамилия … произошла от башмака, но …

и отец, и дед, и даже шурин и все совершенно Башмачкины ходили в сапогах» (алогизм);

в) внешние заурядность, неуклюжесть Башмачкина проти­вопоставлены его внутренней уединенности, погруженности в свой, особенный «разнообразный и приятный мир» с буквами- «фаворитами». В этом тоже прослеживается полемика с ро­мантизмом, с его идеальным, возвышенным, недостижимым миром мечты;

г) изображение сосредоточенности титулярного советника на одной постоянной идее, «вечной идее будущей шинели» — усиление полемики с писателями-романтиками. Ведь «идея» Башмачкина — не Родина, не свобода, как например у Мцыри, а «всего лишь» шинель «на толстой вате» «с вечной подклад­кой». Но Гоголь показывает, что эта потребность насущно не­обходимая в бедной жизни Акакия Акакиевича;

д) комический пафос уступает место сочувствию и состра­данию в рассказе о, казалось бы, незначительном обстоятель­стве — краже шинели. Но для Башмачкина это трагедия. Сно­ва просматривается полемика с романтизмом, изображающим трагедию в утрате высших, надличностных ценностей (срав­нить, например, с «Песнью про… купца Калашникова»).

Тра­гедия Башмачкина усиливается бездушием «значительного лица» к нему.

е) прием гротеска в финале повести указывает и здесь на полемику с романтическим мировосприятием, для которого идея возмездия связывается с высшими, возможно, роковыми силами (сравни: «Демон»). У Гоголя возмездие исходит от ти­тулярного советника (сравни: финал «Повести о капитане Ко­пейкине» в «Мертвых душах»).

2. Авторская позиция Гоголя по отношению к Башмачкину.

Самый, казалось бы, невзрачный, незначительный человек -это целый мир со своими радостями и горестями, имеющий не только право на существование, но и на сочувствие, уваже­ние, безусловное признание его самоценности. А значит, каж­дый из нас только тогда человек, когда признает в другом бра­та своего.

3. Полемика Чехова с гоголевской традицией в трактов­ке образа «маленького человека» в рассказе «Смерть Чи­новника»:

а) экзекутор Червяков тоже мелкий чиновник. Но его жизнь, в отличие от гоголевского Башмачкина, не трудна и не скудна. Напротив, рассказ начинается с того, что «в один пре­красный вечер» «не менее прекрасный экзекутор» слушает «Корневильские колокола» во втором ряду кресел;

б) Чехов намеренно снижает все, что случилось с Червя­ковым:

— «внезапность», произошедшую в «Аркадии» (говорящее название, вызывающее комический эффект): «чихнул, как ви­дите…»

— начальник, которого обрызгал Червяков, тоже не пред­ставляет из себя ничего грозного: это всего лишь «старичок с лысиной». К тому же начальник «чужой»;

в) как и Гоголь, Чехов использует прием усиления, описы­вая добровольное унижение, которому из раза в раз подверга­ет себя Червяков, приходя извиняться к генералу. Тем самым Чехов делает ситуацию не просто смешной, но нелепой, а об­раз Червякова — вызывающим только пренебрежение;

г) фамилия «Червяков» не просто смешная, как у гоголев­ского чиновника, но вызывает оценочное, негативное отноше­ние. Чехов обыгрывает и название должности чиновника — экзекутор: это Червяков на самом деле подверг экзекуции ге­нерала своими извинениями;

д) финал чеховского рассказа, как и начало, противопос­тавлены соответственно гоголевским. Гротесковый финал «Шинели» звучит трагически, усиливая эмоциональное воз­действие на читателя. В нем проводится идея пробуждения сознания даже в таком безропотном, смиренном человеке, как Башмачкин.

Финал в рассказе Чехова, столь же неожиданный, как и у Гоголя, вызывает у читателя обратную реакцию. В по­следнем абзаце Чехов использует прием усиления и, оттягивая заключительный аккорд, ставит многоточие перед последним словом, сообщающим о том, что случилось с Червяковым. Намеренно сниженное, просторечное сказуемое «помер» вы­зывает смех читателя, к которому и стремился автор.

4. Авторская позиция Чехова по отношению к «маленько­му человеку».

Новаторство Чехова заключалось в том, что он переклю­чил внимание с социальной проблематики (взаимоотношения в чиновничьей среде, социальное угнетение) на идейно­нравственную. Его волнует вопрос о том, как мало дорожит человек тем лучшим, что в нем есть (кем бы он ни был), — чувством собственного достоинства. Сознание своей прини­женности (хотя никто его не унижает) не дает человеку быть свободным.

А это, по Чехову, ложь самому себе: когда чело­век перестает ощущать себя человеком.

III. Заключение

И Гоголь, и Чехов были во многом полемичны по отно­шению к предшествующей литературной традиции в изо­бражении «маленького человека». В конце XIX века Чехов переосмыслил трактовку этого образа и выступил как сме­лый новатор.