Пир во время чумы

ДРАМАТУРГИЯ

МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ

Краткое содержание:

Пир во время чумы

Улица. Накрытый стол.

Председатель (Вальсингам) напоминает о тех, кто уже умер от чумы, говорит о некоем Джаксоне, рассказы которого “тому два дня назад наш общий хохот славил”.

Но много нас еще живых, и нам

Причины нет печалиться.

Председатель просит Мери спеть. Мери поет о торжестве любви над смертью:

И когда зараза минет,

Посети мой бедный прах;

А Эдмонда не покинет

Дженни даже в небесах!

Слышится стук колес. Едет телега,

наполненная мертвыми телами. “Молодой человек” просит Вальсингама спеть песню. Тот говорит, что споет гимн в честь чумы.

Как от проказницы зимы,

Запремся также от Чумы!

Зажжем огни, нальем бокалы,

Утопим весело умы

И, заварив пиры да балы,

Восславим царствие Чумы.

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении Чумы.

Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья –

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь

волненья

Их обретать и ведать мог.

Итак, – хвала тебе, Чума,

Нам не страшна могилы тьма,

Нас не смутит твое призванье!

Бокалы пеним дружно мы

И девы-розы пьем дыханье, –

Быть может… полное Чумы.

Входит Священник:

Безбожный пир, безбожные безумцы!

Вы пиршеством и песнями разврата

Ругаетесь над мрачной тишиной,

Повсюду смертию распространенной!

…

Я заклинаю вас святою кровью

Спасителя, распятого за нас:

Прервите пир чудовищный, когда

Желаете вы встретить в небесах

Утраченных возлюбленные души.

Священник видит Вальсингама, удивляется, что он устроитель этого пиршества, – “кто три тому недели, на коленях труп матери, рыдая, обнимал и с воплем бился над ее могилой”. Вальсингам:

Зачем приходишь ты

Меня тревожить? Не могу, не должен

Я за тобой идти: я здесь удержан

Отчаяньем, воспоминаньем страшным,

Сознаньем беззаконья моего

И ужасом той мертвой пустоты,

Которую в моем дому встречаю.

Отселе – поздно – слышу голос твой.

Меня зовущий, – признаю усилья

Меня спасти… старик, иди же с миром;

Но проклят будь, кто за тобой пойдет!

Вальсингам бредит о своей умершей жене:

Меня когда-то

Она считала чистым, гордым, вольным –

И знала рай в объятиях моих…

Где я? Святое чадо света! вижу

Тебя я там, куда мой падший дух

Не досягнет уже…

Священник говорит: “Спаси тебя, господь!” – и уходит. Пир продолжается. Председатель остается погружен в глубокую задумчивость.