Пиковая Дама характеристика образа Томский Павел Александрович

ПИКОВАЯ ДАМА

(Повесть, 1833; опубл. 1834)

Томский Павел Александрович – молодой князь, внук старой графини; поначалу кажется второстепенной фигурой, кем-то вроде игрока Нарумова (который “посредничает” между главным героем, Германном, и миром карточных игроков).

Сюжетная роль Т. действительно ничтожна и сугубо служеб-на. Он появляется в первой главе – только для того, чтобы рассказать картежному сообществу историю о трех картах, тайну которых открыл его бабке Сен-Жермен и которую та, отыгравшись, лишь однажды передоверила некоему

Чаплицкому. Во второй главе Т. появляется в доме бабки – и вновь для того лишь, чтобы бедная воспитанница Лизавета Ивановна “смогла” проговориться о военном инженере, заинтересовавшем ее, а старая графиня – попросить внука о присылке русских романов. В четвертой главе Лизавета Ивановна вспоминает о мазурке с Т. (на которую она была приглашена “в отместку” дующейся невесте князя); во время мазурки кавалер ненароком выбалтывает даме столь важные для нее сведения о Германне.

Наконец, в Заключении Т. посвящена последняя фраза повести: “…произведен в ротмистры и женится на княжне Полине”.

adman_adcode (middle, 1) -->

Т. – подчеркнуто пустой, светский, безличный человек; он ни добр, ни зол, ни умен, ни глуп; его невеста даже по имени неотличима от него – Поль сватается к Полине. Но смысловая нагрузка, ложащаяся на этот образ в общем замысле повести, необычайно велика. Прежде всего Т. – воплощение того случайно выпадающего счастья, незаслуженного, таинственного, законом которого пытается овладеть бедный инженер Германн. “Праздным счастливцем” именует он князя; “счастливцам праздным” завидует и Евгений, несчастный герой “Медного всадника”, написанного практически одновременно с “Пиковой дамой”.

Но “праздными счастливцами” именовали себя поэты круга В. А. Жуковского и К. Н. Батюшкова, – само это выражение “литературно освящено” в знаменитом батюшковском послании “Мои Пенаты”.

Именно потому, что Т. совершенно пуст, его удачливость невозможно связать с какой-то “отмеченностью”, с наполеоновской дерзостью в овладении судьбой. В том и дело, что успех в этой жизни достается не по заслугам, а просто так, ни за что. И потому “счастливец” Т., занимая одно из самых скромных мест в сюжетной иерархии, в иерархии смысловой поднимается до уровня героя-антагониста Германна.

Между ними проведена насмешливая (но и серьезная одновременно) параллель: на балу Т. выбирает свою даму, – и точно так же, свою пиковую даму будет выбирать за игровым столом Германн. Но “дама” Т. никогда не будет “бита”, ибо на самом деле это он выбран судьбою, а не судьба выбрана им.

Однако, связав образ Т. с идеей незаслуженной удачи, Пушкин спешит усложнить проблему. Социальное устройство жизни таково, что случайный успех слишком закономерно, почти автоматически выпадает одним и обходит стороною других. Т. в отличие от Германна принадлежит к родовитому, а не служилому дворянству; он от рождения встроен в аристократический ряд, в бесконечную череду “удачников”. (Таинственная связь рода Т. с удачей подчеркнута необъяснимым “повышением” его сословного статуса в сравнении с бабкой: она графиня, он князь; за какие исключительные заслуги отец Т. мог быть пожалован новым “званием”, не сказано; очевидно, потому, что никаких “заслуг” не было: Т. “продвинут” на одну ступеньку вверх метафизически, а не социально. Кроме того, случайно или нет, но Пушкин трижды “по ошибке” именует саму графиню – княгиней; если это сделано сознательно, то с одной целью: окончательно “спутать карты”, разлучить тему социальной удачи с какой бы то ни было рациональной основой.)

Германну не о ком помнить – его биография в повести ограничена кратким упоминанием об отце, да и то лишь в связи с темой наследства. Он, подобно все тому же Евгению, думает не о предках, но (в разговоре с графиней) только о своих потомках, которых у него нет и никогда, как выясняется, не будет. За Т. стоят несколько поколений; он “прописан” в прошлом, настоящем и будущем. И как везло его бабке, так везет и ему, так будет везти его детям и внукам.

В последней фразе “собственно” повести (перед заключением) сказано: “Игра пошла своим чередом” – и эта противоречивая формула (у игры не может быть череда; она “обязана” быть постоянно-внеочередной, непредсказуемой) тут же подтверждена итогом сюжетной линии Т.: “…произведен в ротмистры и женится на княжне Полине”. Этот социальный автоматизм и провоцирует Германна на мысль о тайной закономерности случая; и то, что именно от Т. слышит он историю о трех картах, в конце концов его и погубившую, – столь же случайно, сколь и закономерно.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Пиковая Дама характеристика образа Томский Павел Александрович