Песнь о человеке (по страницам произведений А. Платонова)
Чем необычен писатель А. Платонов? Чем вызван нарастающий во всем мире интерес к его творчеству? Наверное, особенность художественного мышления классика литературы такова, что глубоко современная проблематика его книг совпадает с древнейшими представлениями человека о мире, но дается с позиций современного личностного сознания.
Стоит открыть любой рассказ или повесть этого писателя, как нас вскоре пронзит печальный звук, томящийся над землей Андрея Платонова. На этой земле все умирает: люди, животные, растения, дома, машины, краски, звуки.
На всем в его мире лежит печать “замученности смертью”. В повести “Происхождение мастера”, являющейся первой частью романа “Чевенгур”, отец главного героя Саши Дванова, рыбак, “созерцая озеро годами… думал все об одном и том же – об интересе смерти”. Сосредоточенность его “любопытного разума” на этой загадке приводит к тому, что он бросается в озеро: “Втайне он вообще не верил в смерть, главное же, он хотел посмотреть, что там есть”.
Во второй половине 50-х годов советская писательская делегация встретилась на Кубе с Эрнестом
Описывая этот эпизод, Симонов свидетельствовал, что испытал жгучий стыд за себя, за коллег, за страну. И еще был удивлен. Что же его удивило? То, что Андрея Платонова он неплохо знал в годы войны, но вот произведения писателя показались ему слишком туманными и не очень нам нужными.
Слова Хемингуэя заставили задуматься.
В основу рассказа Платонова “Одухотворенные люди” положен действительный факт – подвиг моряков-севастопольцев, бросившихся с гранатами под танки, чтобы остановить врага ценою собственной жизни. Платонов увидел в этом эпизоде яркий символ: “Это, по-моему, самый великий эпизод войны, и мне поручено сделать из него достойное памяти этих моряков произведение…”.
Писателя увлекали не столько оперативные дела армии или фронта, сколько сами люди. Часто его можно было увидеть в землянке или окопе, увлеченным солдатской беседой. Был Платонов человеком непритязательным и легко мирился со всеми неудобствами и невзгодами фронтовой жизни.
Война для Платонова так и осталась огромнейшим, не прошедшим до конца потрясением, он так и не смог привыкнуть к ее повседневности, стать хоть чуточку бесчувственнее.
Через год после победы был напечатан рассказ Платонова “Возвращение”, где писатель воззвал к совести и милосердию, посмел напомнить об этом. Его не поняли и не приняли, на него обрушились обвинения в клевете, очернительстве. И теперь до конца жизни – забвение и нужда. М. Зощенко в те годы сапожничал, А. Платонов служил дворником в Литературном институте.
Мало того, оставив непослушного писателя на свободе, репрессировали его сына – студента, который вернулся из лагерей на последней стадии скоротечного туберкулеза.
Ничто у Андрея Платонова не случайно, все масштабно и значимо. И нам сегодня в осложнившихся до предела межнациональных отношениях очень пригодился бы духовный опыт Назара Чагатаева, героя повести “Джан”, героев рассказа “Песчаная учительница” и других “интернациональных” произведений русского писателя.
Новое мышление приходит к нам долго и трудно. Так шел к нам Андрей Платонов. На этом пути он захватывал в орбиту своего доброго и высокого притяжения таких разных, но созвучных ему художников, как тот же Хемингуэй или Чингиз Айтматов.
По мере выхода книг А. Платонова растет наше понимание великих ценностей, которые он раскрывает в нас самих и вокруг.
Разрыв между читателем и писателем был насильственным. И сегодня, соприкасаясь с миром Андрея Платонова, мы испытываем радость взаимного узнавания.