Пересказ повести Раабе “Летопись птичьей слободы” (1895)

Произведения Раабе служат как бы соединительным звеном между прозой позднего романтизма и социальным романом, достигшим в Германии зрелости только на рубеже XIX-XX вв. “Летопись птичьей слободы” (1895) – немецкий вариант повествования, насыщенного атмосферой нравственных исканий,- была написана Раабе после объединения Германии сверху. Раабе с болью в сердце рассказывает о разрушении патриархальных нравов под напором капиталистического развития в маленьком городке Брауншвейге. Границы изображения, однако, расширены за пределы этого

городка, – оно вмещает в себя и Берлин, и даже Америку.

В повести то и дело возникают сопоставления между “тут” (в Брауншвейге) и “там” (в Америке), между “вчера” и “сегодня”, что дает и масштабность картины, и живое ощущение исторической конкретности происходящего.

В повести Раабе, как и в произведениях Гофмана, есть преобразованные элементы сказки, есть “заколдованная принцесса”, есть противопоставление “своего” и “чужого” миров и ностальгия по добрым патриархальным временам. Но если у Гофмана этот добрый мир отнесен в средневековую даль, то Раабе изображает островки

патриархальных нравов, еще сохранившиеся в его время и разрушаемые ходом истории. У Гофмана есть гениальные догадки о власти золота, выраженные в фантастической форме (власть трех золотых волосков Крошки Цахеса).

Раабе же изображает совсем не сказочное появление дымных заводов и фабрик, оттесняющих все живое. И если в начале повести мир буржуазной цивилизации (“чужой мир”) представлен как пространственно отдаленный (Америка), то по мере развития действия он укореняется и на брауншвейгской земле, а “свой мир” сохраняется только в сфере души, да и то далеко не всегда.

В повести рассказывается о судьбе трех друзей – Андреса Вельтена, ‘Карла Крумгардта и Елены Тротцендорф. Детство их прошло в доброй старой птичьей слободе – этой символической стране счастья, где сияло солнце и распевали непуган-ные птицы. В птичьей слободе людям было светло и уютно.

Но патриархальная идиллия разрушается с исторической неотвратимостью, пути друзей расходятся, и в повесть входит общеевропейская тема утраченных иллюзий, в ней появляется некое подобие образа “лишнего” молодого человека (Андрее Вельтен).

Перед каждым из героев встает проблема выбора пути. Идет как бы спор, и каждый решает вопрос по-своему (“Каждый из нас настоял на своем”, – вспоминает Елена). Жизнь разводит их в разные стороны, но что-то продолжает все же и крепко привязывать друг к другу.

Поэт и романтик Вельтен Андрее и трезвый прозаик Карл Крумгардт составляют традиционную для немецкой литературы пару друзей-антагонистов. Вельтен влюблен в Елену, “девушку-дикарку”, кажущуюся ему заколдованной принцессой, которую он призван расколдовать. Елена, вслед за отцом и матерью, заворожена призраком стодолларовой бумажки. Она отправляется в Америку и там становится миллионершей, “мистрис Мунго”.

Вельтен же, верный рыцарь Елены, испытывает не ревность, а острую тревогу за нее.

Андрее Вельтен, с его нравственной бескомпромиссностью и практической беспомощностью, – это в сущности Вертер нового времени. Он, однако, не отступается от возлюбленной, а до конца, до последнего своего часа чувствует ответственность за ее судьбу. Он считает, что она попала в губительный плен и что он должен и может спасти ее.

Как настоящий сказочный герой, он спешит к ней через моря и океаны, через весь мир, но, не встретив в ней понимания, возвращается домой и, одинокий, умирает.

И все же Вельтен освобождает Елену, действительно расколдовывает ее, только ценой своей жизни, – силой нравственного потрясения, которое вызывает в ней его смерть.

Повесть построена как воспоминания Карла Крумгардта. Он стал благополучным обывателем, но пытается все же понять, почему судьбы его друзей, Вельтена и Елены, сложились так драматично. Историю частной жизни своих героев Раабе поднимает при этом чуть не до уровня исторических событий. Главная тема его повести – сопротивление сердца духу собственничества; в глазах Раабе это и есть самая важная сторона исторического процесса.

Потому-то Карл Крумгардт пишет не просто воспоминания, а летопись; в текст ее он вклинивает “документальные материалы (письма Вельтена, письма Елены), заботясь, как настоящий историк, об убедительном подтверждении фактов. Тональность повести создается постоянным заострением контраста между сердечностью патриархальных нравов, обреченных историей, и бездушием буржуазного мира.

Раабе защищает человечность и естественность от наступления собственничества, он отстаивает духовность как главное достояние, как единственную опору простых людей. Его герой – Вельтен Андрее, но, возвышая его над другими морально, Раабе с горечью признает, что реальное влияние Вельтена на окружающих не так уж велико. Ему удивляются – как странному человеку, чудаку, но не видят в нем примера для подражания.

Жена Крумгардта не хочет, чтобы Вельтен стал крестным отцом их сынишки, старик Гартлебен советует Вельтену брать пример с Карла.

Многозначителен эпиграф повести, взятый из стихов Шамиссо, автора повести о человеке, потерявшем свою тень:

Мы тень душою наделили, А душу в тень преобразили. Перевод В. Розанова

Иначе говоря, истинные ценности низведены в буржуазном мире на уровень чего-то призрачного, нереального, а призрачное принимается за истинное. И как протест против такой подмены звучат слова Гете, не раз цитируемые в повести:

Ожесточись! Ибо Чувствительное сердце Лишь жалкое достояние На нашей шаткой земле.

На страницах этого произведения много раз повторяется слово “собственность”, причем всегда в контексте разговора о душе. Отношением к собственности проверяется человек. Добр тот, кто свободен от власти собственности; человек перестает быть добрым, если жажда собственности завладевает им, и может снова стать добрым, если избавится от этой жажды.

Карл Крумгардт знает “радость собственности”, а Вель-тен – бунтарь против собственности (апофеоз его антисобственнического бунта – сожжение всех вещей в родном доме после смерти матери). Мещанке Анне, жене Карла, Вельтен кажется опасным человеком, потому что у него не только нет никакой собственности, но он и не стремится ее иметь, из чего Анна заключает, что ему “ничто не дорого на земле”. Елена, ставшая миллионершей, после всего пережитого переоценивает ценности: она больше не хочет миллионов и приобретает ставший для нее дорогой реликвией старый домик, в стенах которого умер Вельтен.